- Давай-давай отсюда! И не оглядывайся. Ишь, повадился ходить!
Оксана покрикивала на молоденького котика, пробравшегося во их двор. Он забегал уже не в первый раз и женщина всегда его прогоняла.
Прихрамывая и опустив хвост, котейка побрел к забору – где-то там, в высокой молодой крапиве была дыра, которую все никак не мог заделать Матвей, супруг Оксаны. Уходя, котик все-таки оглянулся – Оксана осеклась и замолкла... В светлом кошачьем взгляде не было ни укора, ни обиды. В нем была только жалость.
На летних дачах котята были не редкостью и как ни странно, их быстро разбирали – кошки на дачах работали. Грызуны и птицы - гроза садов и огородов, набегали целыми бандами и только резвые кошки не допускали целого нашествия.
Все однопометники Тарзанчика уже нашли себе приюты и прикормились каждый при "своем" дворе. Не повезло только ему одному. Родовая травма – котик хромал, плюс не очень хорошее здоровье, так что Тарзан выглядел весьма непрезентабельно.
Уж как он не вылизывался, не приглаживал свою клочкастую шубку – шерсть все равно торчала под разными углами и котик смотрелся истинным беспризорником.
Какой-то весь несуразный и смешной, Тарзанчик никому не приглянулся, он не выглядел котом, способным отработать свою еду. Со дворов его гнали и люди, и другие коты – претендент на их миску был им не нужен.
На Оксанин двор Тарзанчик забежал во второй раз. В свой первый визит он удивился – тут кошками и не пахло. Он воодушевился и решил попытать счастья, но его тут же прогнали.
Он вернулся сегодня и его выгнали снова... Почему-то ему стало жалко эту громкую женщину. Женщину, которая кричала ему вслед всякие гадости и обзывала хромоногим, плешивым и блохастым.
Он почувствовал одиночество и какой-то неведомый страх. Пришло понимание, что ей плохо, плохо в этом большом и богатом доме, намного хуже, чем ему – абсолютно бездомному и больному коту.
Он вылез в дыру и лег рядом с ней, идти больше никуда не хотелось. Тарзанчик устал, его молодой организм был уже изношен, как у дряхлого кота, сердечко билось лихорадочно. Колотилось о грудь так, что иногда становилось очень больно. Кот, еще практически котенок, решил отлежаться, а потом пойти дальше – может где-нибудь и накормят.
С куском доски подошел Матвей – жена таки заставила его отремонтировать забор.
- Что брат, прогнали? - Скрестив ноги, мужчина присел рядом с Тарзаном.
- Ты не сердись, она не всегда такой была. Сейчас я заколочу дыру и пойдем полдничать.
Во двор они зашли вдвоем... Тарзанчик не сердился и не боялся. Он с благодарностью принял миску мягкой рыбы, которую мужчина наковырял ему из пирога.
Рыба пахла луком, но ее было много и котик впервые за несколько недель наелся досыта. Он сидел на крыльце и тщательно умывался, прислушиваясь к разгорающемуся скандалу:
- Ты понимаешь, что мне никто больше не нужен? - Шипела женщина.
Мужчина что-то успокаивающе отвечал ей.
- Я никогда не смогу полюбить его! Для меня существовал только один кот – Снежик, но теперь его нет и никто его не заменит!
Тарзанчик не знал, как смог Матвей уговорить Оксану, но только его больше не прогоняли. Женщина мыла кота в тазу прохладной водой, жестко дергая и поворачивая из стороны в сторону, а он лишь млел от внимания и лез обниматься.
Мокрый и жалкий, он грелся в лучах заходящего солнца, пока его не позвали в дом. Робко шагнув на порог, Тарзан осмотрелся, а потом запрыгнул на диван к Оксане.
Та хотела возмутиться, но не успела... Тарзан заполз ей в район подмышки и затих. Оксана притихла тоже. Время от времени котик выглядывал оттуда и поймав недоуменный женский взгляд, еще глубже забивался обратно.
Он жалел ее и не знал как выразить свою жалость. Только своим прикосновением он мог передать ей свое понимание и сочувствие. Но Оксана его не принимала.
К Тарзану она оставалась холодной и неприветливой, кормил его Матвей, он же играл с ним и учил прогонять птиц. С мышами кот великолепно разбирался сам и короткая лапа ничуть ему не мешала.
Безразличие хозяйки доводило Тарзана до отчаяния – он ходил за ней хвостиком, норовил забраться на колени и неразборчиво урчал, стараясь что-то сбивчиво объяснить... Но объяснить так и не получалось – его сбрасывали с колен и отпихивали ногами.
Однажды его сердечко не выдержало погони за наглой галкой и забилось с такой силой, что чуть не покинуло грудь... Задыхаясь от боли, Тарзанчик упал и загребая землю лапами, уставился в небо широко открытыми глазами. Повезло, что Оксана заметила, как неестественно упал кот и она сразу же к нему подбежала.
Вечером они возвращались из клиники. В машине было тихо. Тарзанчик спал на заднем сидении, укрытый лоскутным одеялом. Оксана несколько раз оглянулась, поправила сползающее одеяло и вдруг зарыдала:
- Матвей, я так хочу, но не могу полюбить его! Тарзанчик такой жалкий и маленький, но в нем столько нежности, он так пытается меня жалеть. Но Снежик мне этого не простит, я ему обещала, что он навсегда мой единственный и другого не будет.
Матвей, не отрывая взгляда от дороги ответил:
- Ксю, сама подумай. Ты одинаково относишься к нашим сыновьям?
- Да. - Оксана не поняла вопроса.
- Ну, и хоть один обиделся на тебя за любовь к брату?
- Нет... - Женщина вытерла слезы, она начала понимать.
- Так почему Снежик должен чувствовать обиду? Он – это он и навсегда останется в твоей памяти. А Тарзанчик совершенно другой кот, и неужели для него не найдется местечка в твоем сердце?
Тарзан очнулся в полной темноте и сначала ничего не понял. Он лежал не на своей лежанке в углу кухни, он лежал рядом с Оксаной. Она обнимала кота рукой, и его светлый нос касался ее подбородка.
Тарзанчик заурчал, тихонько и ласково, его не прогнали и он наконец смог объяснить то, что так долго пытался сказать. Как он благодарен за приют, за свою миску, за тепло рук, которое удавалось словить лишь украдкой.
Он мурчал тихонько, как будто стесняясь, и Оксана продолжала спать... Проснулся Матвей и облегченно выдохнул – Тарзанчик выкарабкался и теперь будет все хорошо.
