«Ну это же просто квадрат, черный квадрат, никакое это не искусство, я тоже так могу нарисовать! Как Малевичу удалось стать одним из самых выдающихся авангардистов ХХ века? Почему его картины стоят так дорого? Что в них удивительного?! Это же просто детские картинки?!» Наверняка, вы не раз слышали или сами задавали себе такие вопросы. Действительно, что в них удивительного? Да все удивительно!
И то, что это было не просто изображено впервые, но впервые концептуально обосновано. Эти квадраты, кресты и круги Малевича, выполненные в трех его излюбленных цветах: черном, красном и белом – это не просто фигуры. Это идея, формула, концепция, которая оказалась настолько интересной и популярной в его время, да и сегодня, что мы до сих пор находимся под воздействием этой простой и одновременно сложной и непостижимой магии. Вся современная архитектура вышла из творений Малевича, как курица из яйца. А его супрематизм стал настоящей находкой века.
К. Малевич «Супрематическая живопись» 1916 г.
Супрематизм – термин, придуманный самим художником, обозначает «наивысший, предельный, изначальный», по существу – это отказ от изображения оболочек предметов в пользу простейших форм – основы мироздания. Созданные им фигуры в цвете – это фигуры идеально чистого восприятия, не отягощенного изображением реальных предметов и цветовых комбинаций. Это и есть то беспредметное, первоначальное, априори существующее искусство. Когда понимаешь это, начинаешь видеть гармонию этих форм и красок.
Изображение реальности в живописи Малевич считал «вне художественными элементами», от которых новое искусство должно отказаться. Нужно освободиться от всего наносного и стать чистым. Малевич считал, что настоящая цель искусства – «открытие бесконечного пространства». Не случайно его черный квадрат изображен на белом фоне. Белый – это Вселенная, бесконечность, свет, движение, гармония вечной жизни. Черный – олицетворение покоя, смерти, устойчивости.
Кроме того, важную роль играли не только сами формы, но и цвет. Каждый из них обладает своей энергией. Как писал Малевич: «Черный – знак экономии, красный – знак революции, а белый – чистое действие». По существу, белый, черный и красный квадраты – это путь в собственную глубину, портал в иное измерение, провал в энергетическую бездну каждого из зрителей. Ведь каждый человек думает о чем-то своем, созерцая произведения Малевича. Они приглашают его к раздумью, медитации, извлечению себя из себя. А, как вам такое предложение?
Впрочем, не все желают путешествовать в НИЧТО через НИЧТО. Говорят, смотреть на картины Малевича нужно, полностью отключая мозг, оставляя только чувственное восприятие, ощущение, как будто с нуля, из пустыни небытия. Не всем удается, между прочим. И человек скатывается в обывательское «ерунда» и «я тоже так могу». Кстати, подделок «Черного квадрата» Малевича существует бесконечное количество, но никто, даже он сам, сделав несколько копий, не смог повторить того энергетического сгустка идеи, который вышел в первом случае. В «Квадрате», написанном в 1915 году. С помощью ультразвука ученым удалось установить, что эта первая картина была написана поверх двух других, содержащих изображения фигур разного цвета, выполненного в силе кубизма. Так может быть, секрет «Черного квадрата» именно в этом, в том, что под ним находятся два других рисунка, две иные идеи, закрашенные густым черным цветом изначальной пустоты?
К. Малевич «Черный квадрат»
Самое настоящее, по мнению художника, безлико, безОбразно, беспредметно, так как дает возможность оттолкнуться и ощущать чистое переживание, суть, не искаженную ничем. Казимир Малевич вообще любил все неожиданное, ему, видимо, хотелось удивлять окружающих и самого себя. Чего стоит одна его книга, которая носит название «Лень как действительная истина человечества».
Так бывает и в обществе, с людьми, когда они абстрагируются от внешнего вида и чувствуют другого человека всем сердцем, его душу, его сущность. Будто у них открываются глаза иного рода. Ведь наша внешняя оболочка – лишь жалкая маска, скрывающая наше истинное лицо. Самое важное невозможно разглядеть глазами, можно только почувствовать. То же самое и с картинами Малевича. Они исключают поверхностный взгляд.
Но изначально, для того, чтобы донести до людей эту свою прекрасную идею, Казимиру Малевичу пришлось потрудиться. И сделал он это, как сейчас бы сказали маркетологи, вполне рекламным способом эпатажного продвижения. А началось со съезда футуристов, громкого манифеста нового искусства и с алогичной оперы молодых новаторов, которую бредовый поэт Алексей Кручёных, композитор Михаил Матюшин и декоратор Казимир Малевич поставили в Санкт-Петербурге, назвав ее ни много ни мало, а «Победой над солнцем». Необычный свет, декорации, шумиха, которую они подняли вокруг этого события сыграли свою привлекающую внимание роль. А дальше дело техники – удар по мозгам и эмоциям! «Как это неожиданно! Как это глупо, нелепо, вопиюще! Какой кошмар! Какой восторг! Удивили!» Хроматическая диссонансная музыка, либретто в виде кручёновской зауми и вопиюще карикатурное оформление персонажей сделали этот спектакль действительное «пощечиной общественному вкусу». Именно тогда и появился тот пресловутый черный квадрат. Главная идея оперы – воспевание нового.
«Опера имеет глубокое внутреннее содержание, издеваясь над старым романтизмом и многопустословием вся Победа над Солнцем есть победа над старым привычным понятием о солнце как о красоте», – так определил смысл оперы Матюшин.
А Малевич в статье «Театр» сообщил о ней вот что: «Звук Матюшина расшибал налипшую, засаленную аплодисментами кору звуков старой музыки, слова, и буквозвуки Алексея Крученых распылили вещевое слово. Завеса разорвалась, разорвав одновременно вопль сознания старого мозга, раскрыла перед глазами дикой толпы дороги, торчащие и в землю, и в небо. Мы открыли новую дорогу театру».
Открыть новую дорогу художник мечтал с детства. Казимир Малевич родился в пригороде Киева в многодетной польской семье. Сам Малевич считал себя то поляком, то украинцем, многие свои статьи писал на украинском языке. Дома разговаривали на польском. В историю искусства, тем не менее, вошел как русский художник и большинство его картин храниться теперь в Третьяковской галерее, то есть в Москве. Мне кажется, он был гением Вселенной. А Вселенная эта не имеет национальности, она принадлежит всему человечеству и называется искусство.
Долгое время Малевич жил и в Курске, и в Витебске (Беларусь). Первые годы жизни его впечатлительный взгляд ловил простые и яркие краски украинской природы, росписи сельских церквей и мазанок с гармоничными сочетаниями цветов и форм, впитывал сюжеты крестьянского быта.
В курский период своей молодости он женился на девушке с таким же именем – Казимира, и она родила ему двоих детей: мальчика и девочку. Впрочем, Малевич не был хорошим семьянином. В 1909 году он едет в Москву в поисках себя и нового искусства, разводится и тут же женится вновь. Размашистые мазки в стиле импрессионистов, вскоре сменяются его предсупрематическими работами из крестьянской жизни, так называемый, «заумный реализм». Это необычные, резкие, гипертрофированные очертания фигур, необычные формы и цвета. В этих картинах чувствуется какая-то невероятная сила: в цветовых решениях, интенсивности красок – как будто художник нарочно деформирует рисунок и композицию своим грубым волевым напором.
Затем произошло увлечение Малевича кубофутуризмом и проба себя в этом направлении. Но ему все время как будто было тесно в чужих рамках. Они не давали ему до конца выразить свою собственную, угаданную им бесконечность. В этот период он будто переживает момент борьбы контрастных форм и цветов, учится находить в этом столкновении закономерность и гармонию.
Затем, будто рубеж между кубофутуризмом и супрематизмом появляется его знаменита картина «Корова и скрипка», картина-манифест, картина-формула, с помощью которой он хотел разрушить догмы старого искусства. На обороте картины (Малевич всегда писал на обороте картин пространные объяснения своим работам) было написано: «Алогическое сопоставление двух форм – «корова и скрипка» – как момент борьбы с логизмом, естественностью, мещанским смыслом и предрассудками. К.Малевич».
То есть он на этой картине столкнул «заумный» и кубофутуристический реализм. С этого момента в творчество входит супрематизм.
В 1927 году уже после работы уполномоченным по новому искусству в Витебске, создав множество работ в новом стиле и обосновав его во множестве искусствоведческих работ, Малевич добивается выставки за границей. Он едет в Германию. И буквально ошеломлен приемом, который ему оказывают там. Он не ожидал, что его новое искусство найдет такой одобрительный отклик и понимание. Наверняка, если бы он остался тогда за границей, как это сделал в своей время его сначала друг, а потом художественный соперник Марк Шагал, то его творческая и человеческая жизнь сложилась бы совсем по-другому. Но дома ждет семья, жена, дети, Родина.
Казимир Малевич решает возвратиться в Россию, отказываясь от возможности остаться и работать тут, но оставляет все свои работы знакомому немцу. К счастью, тому удалось сохранить их даже во время фашистского режима, хотя Гитлер считал авангардистов представителями дегенеративного искусства и заставлял уничтожать подобные произведения искусства.
Видимо, Малевич предчувствует, что вскоре его супрематические идеи, его творения, да и он сам, будут подвергнуты остракизму и на родине. Но рискнул вернуться. И был арестован прямо на вокзале. Потому его отпустили. Затем начались гонения на футуристов, и его арестовали в 1930 году вторично. Малевича пытали в Ленинградском ОГПУ. Под давлением ему вспрыскивали воду в мочегонный канал – требовали признаний в шпионаже. Позже у художника развилась болезнь простаты, из-за которой Малевич и умер в 1935 году.
К. Малевич «Автопортрет»
Но все-таки умер он не в застенках, а в своей постели и даже смог сложить завещание о том, чтобы ему устроили супрематические похороны в супрематическом гробу. И они, действительно, состоялись, хоронили художника с почестями, как не хоронили даже известных чиновников. Некоторые предполагают, что это не случайно, что есть какие-то тайные связи Малевича с разведкой, что он купил себе эти похороны, предварительно оплатив золотом свою неприкосновенность. Достоверных доказательств этой версии, похоже, не существует, как и окончательных трактовок его творчества и полного раскрытия секрета притягательности его «Черного квадрата». Была ли это грандиозная мистификация гения, был ли это умелый маркетинг или проникновение в первозданную тайну чистого искусства? Каждый из нас по-своему отвечает на этот вопрос. Но разве это не здорово?! И разве не в этой недосказанности заключена главная тайна Малевича?
