Наша переписка началась с того, что этот человек прочитал мою заметку, в которой упоминалась, но не называлась книга современного украинского писателя о любви дочери и отца – такой сильной, хотя и грешной, а может, потому и сильной, что грешной, что у меня и сейчас нет слов, чтобы сказать о ней что-то ещё, тем более, что всё сказано в этой книге. Спросил же о ней находящийся на позиции солдат украинской армии Юрий З., русскоязычный.
«Доброго дня! – написал он. – Скажите, пожалуйста, как называется та украинская книга. Ну, которая о любви дочери к отцу».
«НепрОсті". Тарас Прохасько, – ответил я и добавил. – А вы за это сведение написали бы мне что-нибудь о себе и окружающей вас действительности».
Он: «О себе что? Мне 49 лет, в армию пошёл добровольцем, сейчас воюю на востоке Украины».
Я ответил, что рад был получить от него ответ, пусть и в полторы строки, но хотелось бы ещё несколько строк. При этом вспомнил одного одессита по фамилии Крик, а по имени Беня, о котором было сказано: «Беня говорит смачно, но хотелось бы, чтобы он сказал ещё что-нибудь».
Юрий долго молчал. Потом:
«Доброго дня! У нас, как ни странно, возник литературоведческий спор, из какого произведения слова "толстый и красивый". Все говорят, что из "Двенадцати стульев". Я же уверен, что было другое произведение, но, к сожалению, не помню, какое. Может, рассудите нас? Если вас не затруднит».
Я сообщил ему, что выражение "толстый и красивый" авторы «Двенадцати стульев» позаимствовали у поэтессы Аделины Адалис и добавил: «Время на литературные споры у вас в окопах или где вы там есть, а написать мне из своей жизни хотя бы то, что можно, никак не удосужитесь. Напишите хотя бы о том, как возник у вас там этот спор».
Он: «Спасибо! Это выражение было ещё в какой-то прозе, я где-то читал об этом – по-моему, в "Юморе серьёзных писателей". А как спор возник... Скорее, не спор. Мелькнуло у меня желание блеснуть перед окружающими эрудицией. У меня проскакивает в наших разговорах выражение "толстый и красивый", проскакивает, как ни странно, чаще всего к месту (ну, это так мне кажется). На это мне было сделано замечание: "Ну, что ты как Эллочка!" Разумеется, мой ответ был: "Сам людоед!" А дальше стали гадать, откуда у Эллочки это выражение, они ведь у неё все чужие. Согласия не достигли, вот и пришлось обратиться к вам за консультацией. А о себе что? Прилёты с русской стороны: регулярные (хоть часы проверяй) и спорадические. Они лезут – мы их гасим. Рутина, одним словом. Как обычно, ругаем высшее начальство: "А вот мы бы на месте генштабистов!" Лично я воспринимаю всё, как обычную работу. Не знаю, хорошо это или плохо. Доброго здоровья! Слава Украине!
Я: «Это уже что-то. Хотелось бы прочитать что-то про ваших однополчан: биографии, характеры, истории, случаи. Преобладающие настроения. Что известно и что говорите о противной стороне? Ругаете высших – понятно, а тех, что непосредственно над вами? Видите ли гражданских – как они?».
Юрий: «С непосредственным начальством повезло: слуга царю, отец солдатам. Высшее начальство ругаем – а чем мы не пикейные жилеты (правда, жилет весит 15 кг)? За линией фронта информации обо всём заведомо больше, у нас же, в основном, ощущения, догадки и сугубая местечковость. О противнике говорим коротко: пидоры. О своих гражданских… Ну, что сказать? До сих пор далеко не все осознали: в стране война! Биографиями друг друга мы тут принципиально не интересуемся. У большинства заметно стремление к компромиссу (между собой!). И что мне лично больше всего нравится: мы можем по-разному друг к другу относиться, но в случае любой внешней угрозы любому из нас встанем как один. Я подчёркиваю – любой! Зря наши власть предержащие это не учитывают. А может и учитывают, поэтому война так долго длится, чтобы мы по их душу (или что там у них внутри) не пришли. Единственное, что лично меня сдерживает в моих чувствах и планах – опыт Китая, где, несмотря на расстрелы, взяточничество всё равно существует. Хотя очень хочется кликнуть: "Мужики, в топоры!" Ладно, будем посмотреть».
В ответе на это письмо я, почему-то назвав Юрия сержантом, повторил своё пожелание получать от него как можно больше подробностей и привёл одно из моих любимых высказываний, повторяю его всю жизнь к месту и не к месту – это из старого американского учебника журналистки, там полицейский-дознаватель говорит свидетельнице, которая, как они все, считает, что её соображения важнее простых показаний: «Факты, мадам – это всё, что нас интересует».
Он:
«Я – сержант?! Упаси бог! Уже жизнью научен – не напрашивайся ни на должности, ни на поручения, но приказы исполняй. Я уже был в своё время средненьким начальником – хватит. По гражданской профессии – слесарь-наладчик пищевого оборудования. На гражданке был механиком на среднем мясомолочном комбинате. Это я перед вами хвост распускаю, типа мы здесь такие все энциклопедисты эпохи Возрождения, перипатетики даже, со штанами во все стороны равными. У меня сейчас приступ местечковости: мысли о Румынии, которой (как государства) до середины ХIX века не было, в отличии от моего княжества Молдавского со Штефаном Великим во главе. Дело в том, что я родился в Рени, а вырос и жил в Килии. Ну, ладно, бывайте. Слава нации, пи»да российской федерации!».
В последнем письмо Юрий по моей просьбе вспомнил о своём ротном, а без просьбы – опять о вышестоящих:
«Наш ротный Леонидович умудряется быть на неплохом счету у начальства, несмотря на искреннюю заботу о подчинённых. Ну вот хотя бы: обходя точки, не гнушается взять с собой воду, говоря при этом: "Мне всё равно идти, а пацаны пить хотят." Ну, и дальше в том же духе. Мелкие наши прегрешения разбирает своей властью, от начальства немного прикрывает (в пределах разумного, разумеется). Нужно сильно оборзеть, чтобы Леонидович пошёл выше. Нормальные люди такое ценят. А высшие… Как вам последний приказ МО о пригодности к военной службе? Нет одной кисти, нет одного глаза – пригоден. Я молчу о туб и ВИЧ, о неврологии. Скрутит бойца радикулит – что с ним делать? А "незначительные" психические отклонения? Тут и так крышу рвёт капитально, а если у человека уже проблемы? Поневоле вспоминается Чарльз Людвитж Доджсон: «Всё чудесатее и чудесатее» или в другом переводе «всё страньше и страньше».
Это пока самое сильное, что я прочитал от украинских военных в моей переписке с ними: что некий ротный Леонидович умудряется быть на неплохом счету у начальства, несмотря на заботу о подчинённых. Это и есть та самая правда о войне, которую ждёшь, но так всегда трудно её дождаться.
