Всегда говорят, что американская демократия — это система сдержек и противовесов, и потому, как утверждается, президенты США ограничены в своих действиях. Но независимо от того, какой силы реакция американского истеблишмента сейчас имеется, последствия этой встречи носят очень глубокий и всесторонний системный характер, хотя и демократы, и республиканцы осудили поведение Трампа, назвав его позорным.
Дело в том, что эту пресс-конференцию видели не только в России и Америке, но и по всему миру. Если представить, какими глазами на этот саммит смотрели в Китае, Саудовской Аравии, Норвегии, Литве и Алжире, то можно себе представить, что каждый смотрящий увидел странную картину. Странность заключается в том, что президент Соединенных Штатов, во-первых, ведет себя с Путиным и Кремлем как со сверхдержавой, во-вторых, путается в утверждениях, в-третьих — и это самое существенное в этой истории — принимает тот язык, на котором говорит Путин, не пытаясь его опровергнуть и каким-то образом противостоять ему.
Возникает ситуация, при которой президент США признает политическую линию Путина на международной арене. Это при всем при том, что в течение последних лет — с 2014 года — американская позиция в отношении аннексии Крыма, вмешательства в выборы и различных партизанских действий Кремля была совершенно ясной, последовательной и опирающейся на понимание того, что такие действия разрушительны и недопустимы.
Теперь все находятся не просто в растерянности: они должны будут сделать выводы по поводу собственной безопасности, союзничества и своих возможностей, а также заново оценить способность США выступать в роли глобального лидера.
Вне зависимости от того, какой будет дальнейшая реакция Сената, Конгресса, американского партийного истеблишмента, разведсообщества, военных — возникает огромная и очень сложная проблема: эту встречу никуда не денешь, не уберешь из мировой дипломатии и из мировых отношений. Никакие извинения и опровержения оговорок, конечно, не отменяют произведенного эффекта.
Если же говорить более конкретно, то поведение Трампа усугубляет раскол в американском политическом сообществе. Если президент плохо стоит в "гнезде", то это означает, что военные и разведсообщество должны занимать более жесткую позицию. Соответственно, будет назревать конфликт. Это для Кремля на самом деле не очень выгодно, поскольку он столкнется с еще более резкими шагами. Более того, я не исключаю, что совершать их придется самому Трампу, чтобы восстанавливать свое политическое лицо после этой встречи. Это означает дальнейшую эскалацию напряжения в отношениях между США и Россией. Таким образом, вместо возможного потепления мы получим более жесткую Холодную войну. Не должно быть каких-то иллюзий: более жесткая позиция США не обязательно может привести к чему-то хорошему, потому что жесткая позиция вообще не всегда приводит к ожидаемому эффекту.
Колоссальный удар по Европе
Шаткость позиции Трампа на этой пресс-конференции, конечно, наносит колоссальный удар по Европе и, в первую очередь, по Центральной и Восточной, где Кремль за последние годы довольно далеко продвинул свои токсичные руки. И вопрос, который журналист Reuters задал Трампу, должен был звучать не совсем так, как он прозвучал: господин президент, признаете ли Вы вмешательство Кремля в американские выборы? Нет, он должен был быть гораздо шире: господин президент, мы все знаем доклад немецкой разведки об атаке России на серверы Бундестага; мы ознакомились с расследованием мятежа в Черногории и вмешательства во внутренние дела Греции; мы видели публикации комиссии Роберта Мюллера о вмешательстве в выборы США; мы видели материалы господина Усовского о том, как кремлевские партизаны пытались провести конкретные политические акции; мы видели, каким образом Кремль работает с прокремлевскими депутатами Европарламента, которым прямо из Москвы спускают тексты высказываний по ситуации на Востоке Украины; итак, скажите, господин президент, Вы обсуждали эти факты с президентом Путиным? Вы получили какие-то объяснения?
Ведь очевидно, что, если президент Соединенных Штатов ставит под вопрос факт вмешательства России в выборы США, то тем самым он дезавуирует и всю ту активность, которая ведется против кремлевских действий в Европе. Иначе говоря, результатом это встречи является еще и растерянность в кругах европейской дипломатии: каким образом дальше строить взаимоотношения с Кремлем, если президент США ведет себя таким образом?
Наконец, у такой встречи есть еще одно существенное и, пожалуй, главное следствие, которое я упомянул в начале. Дело в том, что борьба с путинским языком — языком лжи с его постоянными формулами отрицания ответственности ("не наши зеленые человечки", "не наш Бук", "не наш Новичок") — ведется уже, как минимум, четыре года. За это время Кремль предпринял колоссальные усилия с тем, чтобы переназвать все события в "свою пользу". Так вот, Трамп на этой пресс-конференции совершил чудовищный шаг: он признал этот путинский язык. "Могу говорить с Путиным на его языке".
Это крайне разрушительный шаг, потому что он позволит говорить на этом же языке огромной среде людей, которых называют путинферштейерами ("понимателями Путина" — в переводе с немецкого) по Европе и по всему миру. Раньше, когда они так говорили, их слова подвергались осмеянию или хотя бы критическому анализу (подчеркивалось, что эти высказывания противоречат нормам демократии и всей политической традиции Запада). Теперь — после выступления Трампа — этот язык легитимизируется.
Александр Морозов
