Ученик электромонтёра с тремя классами образования, фронтовик, отчисленный за неуспеваемость студент — всё это факты из биографии Михаила Пуговкина, одного из самых популярных и любимых актёров советского кино!
Михаил Пугонькин — именно такой была его настоящая фамилия — родился в бедной семье из деревни Рамешки Костромской области. Сельская жизнь была тяжёлой, работать на поле и огороде мальчик начал даже раньше, чем пошёл учиться, а из-за необходимости постоянно помогать родителям бросил школу после третьего класса. Когда будущему актёру исполнилось тринадцать лет, его матери потребовалось длительное лечение, и семья переехала к родственникам в Москву. Прибавив себе два года, Пуговкин устроился на тормозной завод учеником электромонтёра, а после работы ходил в драмкружок при местном клубе. Именно там началась его счастливая актёрская судьба.
Однажды на спектакль драмкружка попал главный режиссёр Московского драматического театра — была такая практика: искать таланты среди любительских коллективов. Он заметил молодого человека и пригласил попробовать себя на сцене профессионального театра. Так Михаил оказался артистом вспомогательного состава театра на Сретенке. Почти сразу же им заинтересовался режиссёр Григорий Рошаль, увидевший в молодом актёре харизму разудалого купца и пригласивший в свой фильм «Дело Артамоновых» на маленькую роль Степаши Барского. Съёмки эпизода закончились 22 июня 1941 года, а через два дня актёр ушёл на фронт добровольцем. Осенью 1942 года он был тяжело ранен в ногу – началась гангрена, врачи настаивали на ампутации, но чудом ногу удалось спасти. Кстати, согласно распространенной версии, именно в госпитале Михаил получил фамилию "Пуговкин".
Михаил Пуговкин считал себя счастливым человеком и очень любил жизнь, своих родных и друзей, своих зрителей. И они отвечали ему взаимностью! В одном из интервью он говорил: «Я со своими зрителями, почитателями дружу, стараюсь их не огорчать. Помню, стояли мы с одним известным актером, к нам, как водится, подошел какой-то благодарный зритель. А мой коллега как шуганет его: "Уйдите отсюда!“. Я поначалу опешил, а потом словно невзначай спрашиваю у него:
"Вот курточка на тебе такая модная, кожаная, откуда она у тебя?“
— "Купил“.
— "Так не забывай, что ты купил ее на деньги зрителей…“.
Вот так я его, говоря шукшинским словечком, срезал. Кажется, он после этого что-то понял…»
