Лето. Вечер. Тихий одесский дворик. Около своего парадного «мирно» беседуют соседи.
— Итак, Лев Семенович, у меня есть повод поговорить с вами на повышенных тонах…
— И где у нас случилось, Марк Борисович? Было бы странно, если бы вы, дорогой сосед, говорили шепотом…
Когда вы беседуете со своей супругой, у меня в квартире…люстра ходуном ходит!
Помните, показывали «танцующий мост» по телевизору? И шо я вам скажу промеж нас?
Мост таки не упал: выдержал! Так и моя люстра… Висит. Видимо, привыкла.
— Кончайте мне этих штучек, Лев Семенович! Вы хоть и какой- то профессор, но ваш внучек Петя, таки повторит подвиг Мишки Япончика!
— А при чем здесь, мой Петя? Мальчик на каникулах: приехал в гости, купается, загорает. Одесса! Вы шо… забыли где мы живем?
— Я забыл? Щас я вам расскажу за расклад, так вы вспотеете!
— Сделайте милость!
— Ваш Петя весьма плохо влияет на моего Зямочку! Вы помните, что наши внуки ровесники?
Правда, ваша дочь, Лев Семенович, родила через три месяца… после свадьбы! Шо вы мне скажете за такую новость?
— Эта новость «с бородой»! Не применяйте эти мансы до меня. За кого вы меня имеете?
— За соседа! За кого еще? Вы меня, Лев Семенович, уводите от главной мысли… я ее зацепил, так что пока не вмешивайтесь!
— Может мне уйти, пока вы тянете свою мысль?
— Издеваетесь, да? СтоИте среди здесь и строите из себя Наполеона!
— О чем вы говорите! Я весь во внимании, как на защите диссертации.
— Да? Не тошните мне на нервы, Лев Семенович…
— Вы о чем?
— О вашем Пете! Я вам щас скажу такое, так вы сразу прикроете свой фонтан!
— Тогда давайте лучше сядем! Я вас знаю ни один год: раз вы предупреждаете, значит дело швах!
— Какое дело? Я вас скажу за это дело… только вы не думайте бояться…
— Так скажите уже, а то у меня глаз дергается!
— Нет, я вас таки уважаю, дорогой сосед, но когда вы начинаете выпендриваться «по-одесски», мне становится как-то зябко. Даже в жару!
— Вы хоть сами то, поняли, что сказали? Или говорите… или я уже не здесь!
— О! Таки мы подвинулись к главному вопросу! Тогда слушайте: ваш Петя написал на стенке нашего парадного: «Зяма УДОД!»
— Вы не ошиблись? Именно УДОД?
— Я ошибся? Это вы мне говорите? Ювелиру высшей категории?
— Ша! Что вы раскричались? Удод, так удод…
— Шо? И это говорит профессор?
— А что тут такого криминального? Удод – это птичка… с хохолком и длинным клювом. Кстати, вы в курсе, что один из батальонов Армии обороны Израиля носит название «Духифат», что на иврите означает «УДОД». А в толковом словаре Даля для удода указано два названия: «ПУСТУШКА» и «ПОТАТУЙКА».
— Шо? Кто потатуйка? Мой Зяма???
— Да нет… удод!
— Кто удод? Я???
— Так! Или вы сейчас мне говорите, что вы имеете до моего Пети… или…
— Вы шо на меня кричите? Я еще молчу за этот эпизод, когда ваша дражайшая супруга, купила на Привозе курочку, и хвасталась Циле Моисеевне с двенадцатой квартиры, как дешево она сторговалась за этого цыпленка…
— И что?
— А то! На этой бедолаге с растопыренными лапами… можно было смело ставить штамп: «Только что с концлагеря!»
— Ну, купила, и купила вам то что?
— Я вам скажу, Лев Семенович, только вы не вздумайте бояться!
— Уже интересно…
— Когда ваша супруга варила этот «шедевр бульонного искусства», и аромат пошел гулять по нашему парадному…то Циля Моисеевна пришла ко мне с претензией, что моя кошка… где-то нагадила!
— Ой, не болтайте ерундой!
— Да? А вы знаете, что я сделал фото «настенной живописи» вашего Пети на свой телефон. Полюбуйтесь…
— Где? Здесь какая- то полуголая девица!
— Это не то! Зачем вы играетесь моим телефоном?
— Сдался мне ваш телефон… как и вы сами!
— Смотрите, что здесь написано…
— Так… «ЗЯМА – УРОД!»… Так вы же сказали — удод!
— Я вам и сказал: удод… у меня насморк! Я вам, сосед, таки удивляюсь! На одно короткое слово вы мне навешали такой лапши, шо можно обмотать вашу не худенькую супругу с головы до ног и обратно! Я очень уважаю вашу супругу и вас, но стенку придется побелить. А то…
— А то — что?
— А то я напишу рядом: Лев Борисович – ПОТАТУШКА!
