Каждый день сообщается о продвижении российских войск под Бахмутом (Артемовском). Уже не первый месяц он будет «вот-вот взят». Однако пока еще нет. Создается впечатление, что Бахмут - это некий рейхстаг, водрузив знамя над которым, будет объявлена победа. Хотя, конечно, это далеко не так.
В целом командование ВСУ продолжает действовать в прежней парадигме - размен территорий на темп наступления противника, переводя борьбу в затяжные позиционные бои. После чего следует быстрое наступление уже самих ВСУ на других участках. Не сказать, что стратегия новаторская: это вообще характерный вид ведения боевых действий для более слабого участника. И наиболее логичный, как раз поэтому более сильный всегда старается избежать такого бесперспективного для себя размена. Либо не старается - это как раз наш случай.
Артемовск - часть обширной Карматорско-Донецкой агломерации, по сути, одного большого укрепленного района, и после него еще добрая сотня километров такой же сплошной застройки. Уже поэтому лобовое продавливание этой территории будет иметь тот же самый характер, какой наблюдается и сейчас. А значит - никакого рейсхтага еще нет и в помине.
При этом сдерживать наступление в такой сплошной застройке всегда менее затратно, чем наступать. ИГИЛ защищал Мосул девять месяцев, имея 8 тысяч человек в наличии (из которых 4 тысячи - местное ополчение) против 40 тысяч, которые ротировались в две смены (всего объединенная группировка иракской армии и шиитских карательных отрядов насчитывала к началу штурма порядка 120 тысяч человек). Итог - 4 тысячи погибших боевиков ИГИЛ против 25-30 тысяч погибших его противников. Но Мосул был столицей ИГ, и после его падения у Исламского государства практически не оставалось шансов.
Для ВСУ задача стоит принципиально иначе - максимально обескровить противника, выбить его технику, лишить возможности маневра. После чего провести давно анонсированное контрнаступление на другом участке с решительными целями - как минимум выйти к морю, разомкнув сухопутный коридор к Крыму. Задача-максимум - попытаться войти в Крым.
Проблема российского наступления в том, что у него нет внятной и конкретной цели. Ну, освободили вы этот сарай, а что дальше? Политруки, конечно, будут рассказывать про демилитаризацию и прочую высокополезную для понимания чушь, но военные - люди конкретные. От забора и до обеда - все понятно. Остальное - за пределами их понимания.
Разговоры про освобождение Донбасса - тоже вещь крайне абстрактная, так как на вопрос: а что потом, ответа нет. В том числе и у высшего руководства. Отсюда и боевые действия на уровне Портоса: я дерусь потому что дерусь. Ну хорошо. А что дальше-то?
В этом плане у противоположной стороны с пониманием и мотивацией, напротив, все в полном порядке - вернуть все взад и перемолоть российскую машину так, чтобы на ближайшие несколько десятков лет забыть о повторении пройденного.
Поэтому и вводятся свирепые законы в России, что вопросом начинает задаваться все большее число людей, а раз ответа на него нет, то единственное - это застращать всех, кому в голову начинает приходить понимание - происходит что-то очень не то. Поэтому и взятие (ну, наверное, возьмут же его когда-нибудь?) районного городка преподносится, как достижение небывалого успеха. А что остается?
