Помилуйте, что же святого в этой несчастной измордованной сапогами стране? В любом месте ее истории копни — полезут ложь, дерьмо, насилие, пытки, глупость, предательство, бесправие, подлость, рабство, жестокость и очень много крови.
Траву кушаем — век на щавеле, скисли душами, опрыщавели.
Да еще вином много тешились — разоряли дом, дрались, вешались
Конечно, я знаю, что в других странах тоже были свои Варфоломеевские ночи, гражданские и опиумные войны, индульгенции, концлагеря, догматы о непогрешимости папы, работорговля, кастраты, человеческие зоопарки, патриотическое воспитание детей, сожжения еретиков, расовые законы, «убивайте всех, Господь узнает своих»… Но кажется нигде так сладострастно и самозабвенно не лизали сапоги власти. Никогда не меняли с такой скоростью своих убеждений. И никто не называл это Святым.
Например, «Идет война народная, священная война». Как, ну как эту чудовищную по своей жестокости войну можно назвать «священной»? С ее голодом, концлагерями, заградотрядами, мародерством, бездарностью, приказом 227, репрессиями, фронтовыми сто граммами, чернопиджачниками, выселением целых народов, мясными волнами, массовыми изнасилованиями. Что святого в этом противоборстве двух страшных зол — выбирай, ты или за Иосифа или за Адольфа. За что будешь умирать — за Освенцим или за Колыму? Что для тебя более свято — диктатура пролетариата или расовые законы?
А потом я понял, в чем моя ошибка.
Я просто неправильно понимал слово «святость». Это такая гундяевская церковная святость. Чекистско-стукаческая святость.
А теперь я понял, что это такое — ваша святость. Это надо говорить с интонацией четы Цыгановых: «Святая Триединая Русь»
