Избрание новым президентом Украины телевизионного комика Владимира Зеленского стало одним из самых ярких событий в новейшей политической истории не только нашей страны, но и постсоветского пространства, и всей Центральной Европы. Когда после оглашения итогов второго тура выборов главы государства ликующий Зеленский обратился к жителям других бывших советских республик со словами "возможно все!", он был по-своему прав.
Впервые на пост главы государства пришел в буквальном смысле слова "человек из телевизора", никогда не то что не занимавшийся, но и не интересовавшийся политикой и не стеснявшийся в этом признаваться, не участвовавший ни в создании политических структур, ни в местном самоуправлении, ни даже в реальном управлении сколь-нибудь крупной компанией – ведь что бы мы там себе не придумывали о "бизнесмене Владимире Зеленском", а только преуспевающий актер всегда – лицо, а не менеджер своего бизнеса.
В этом смысле Зеленский, конечно же, отличается и от американского президента Дональда Трампа, который до своего избрания на высший государственный пост активно интересовался политическими процессами и руководил большими корпорациями, и от итальянского комика Беппе Грилло, бывшего до парламентского успеха "Движения 5 звезд" общественным активистом, и от многих людей, с которыми его сейчас сравнивают. Потому что все эти люди пришли на те или иные управленческие должности через политическую, общественную или хотя бы предпринимательскую активность. А Зеленский пришел через сериал, через кабаре. И в этом уникальность его успеха, и уникальность украинской политической ситуации в целом. Однако в этой уникальности необходимо разобраться, чтобы понять, что ожидает Украину в ближайшем будущем.
Можно, конечно, тешить себя иллюзиями, присущими классическому избирателю Владимира Зеленского – о том, что не боги горшки обжигают, что ничего сложного в должности президента государства нет, что каждый научится, а главное – чтобы человек был хороший. Такого рода оценки – следствие тотальной депрофессионализации постсоветского общества вследствие развала Советского Союза и плановой экономики – да и в самом СССР большая часть населения скорее имитировала деятельность, чем занималась чем-то осмысленным.
Среднестатистический украинец – сам зачастую непрофессионал, который не просто не уважает чужой профессионализм, но и с трудом понимает, что это вообще такое – потому что восприятие профессий в нашем обществе трагически искажено. Для многих наших соотечественников судья – это не тот, кто решает по справедливости, а тот, кто берет взятку, адвокат – не тот, кто защищает, а тот, кто умеет эту взятку дать, журналист – не тот, кто объективно освещает реальность, а тот, кто отражает позицию хозяина медиа за гонорар и так далее. Из этих нехитрых тезисов человека, который и сам занимается чем-нибудь "по случаю", следует простой вывод: для успеха страны важно, чтобы все эти люди были честными, а для моего успеха – чтобы я оказался на месте одного из них. Все очень просто, но с реальностью не коррелируется.
Именно поэтому нам нужно еще до инаугурации нового президента сделать простой вывод: институт президента у нас может сохраниться, но вот самой личности президента какое-то время не будет. Политика – в особенности в высших эшелонах – это не произнесение написанных речей и не записывание телевизионных роликов. Это сложнейшая шахматная партия, в которую необходимо играть постоянно, без перерыва на обед и отпуск, просто потому, что рядом с тобой – и против тебя – в таком же беспрерывном ритме борются другие игроки, которые не собираются покидать турнир. И я понимаю это не только по опыту людей, деятельность которых мне приходилось освещать. Я знаю это по своему личному опыту, потому что с того самого дня, как я занялся политической журналистикой, в моей жизни не было ни одного дня (за исключением, разве что, серьезных болезней), когда я мог позволить себе отключиться от новостей, находился я в отпуске или работал, получал гонорары за свою деятельность или просто наблюдал. Но я – обычный журналист, не наделенный ответственностью за судьбы миллионов людей. А для государственного деятеля промедление, апатия, отсутствие интереса смерти подобно; именно поэтому медиа привычно заходятся в истерике, когда тот или иной лидер исчезает с радаров.
Я ничего не знаю о человеческих или деловых качествах Владимира Зеленского. Но я вижу одно – политика ему не просто не известна, она ему не интересна. Новому президенту Украины предстоит не просто научиться играть в политические шахматы. Ему предстоит полюбить эту игру и жить ею с утра до вечера. В его жизни не должно быть ничего, кроме этой игры, потому что на самом деле именно это, а не добрые намерения, и есть служение обществу, именно победы в такой партии и приводят к результату, а поражения – к краху целых стран.
И я не знаю, научится ли играть Владимир Зеленский и полюбит ли он эту игру, нередко циничную, зачастую жестокую и очень ответственную, ведь любой неверный ход связан с жизнями и судьбами миллионов людей. Но я точно знаю одно: пока он не научится, пока он эту игру не полюбит, пока он не станет самостоятельным игроком – президента у нас не будет.
Понятно, что в этой ситуации важную роль будет играть команда, которую сформирует новый глава государства. Потому что это как раз тот случай, когда короля должна играть свита, и ее представителям предстоит неимоверными усилиями заполнить ту зияющую пустоту, которая пока что будет у нас на месте главы государства. Но и тут есть дополнительные сложности в понимании ситуации.
Во-первых, мы вообще не понимаем, кто будет участвовать в формировании этой команды и из кого она в конечном счете будет состоять. Еще раз: у Зеленского до начала кампании не было никаких реальных знакомств в политическом мире, всех этих людей он видел только в зрительном зале, когда они смеялись над его очередной шуткой. Но и в общественной жизни он участия не принимал. Поэтому при выборе людей в команду может отсутствовать самый важный критерий, который позволит создать некий "хор", способный петь вместо солиста, как в советском фильме "Приключения Электроника", где одноклассники выручали незадачливого Сыроежкина. Но теперь представьте себе, что вам нужно набрать такой хор, а вы страдаете глухотой. Кто вам поможет?
Олигархи и кланы
Можно предположить, что новый президент с его опытом творческого сотрудничества с различными олигархическими группировками может обратиться за помощью к главным персонам украинского олигархата – прежде всего к Игорю Коломойскому, но ясно, что и Виктор Пинчук, и Сергей Левочкин, который действует от имени группы Дмитрия Фирташа, не захотят оставаться в стороне. Есть, однако, вопрос, насколько эти группы, явно нашедшие общий язык в период предвыборной кампании, могут сохранить единство намерений после того, как новый президент избран. Все предыдущие события политической истории Украины могли свидетельствовать, что олигархи находили общий язык тогда, когда нужно было ослабить влияние того или иного лидера или конкурирующей группы – но после победы каждый начинал защищать свои собственные интересы. Если даже представить себе, что команда нового президента будет состоять из представителей различных олигархических и околоолигархических группировок, то на кого будут работать их представители, и не станут ли они врагами уже через несколько недель после начала общей работы – потому что врагами станут те, кто их во власть делегировал? И самое важное, где это соперничество будет происходить – в президентской администрации, парламенте, правительстве?
Президент и представители его команды так часто говорят о возможности роспуска парламента, что складывается впечатление: сама должность президента является лишь инструментом для получения контроля над Верховной Радой и правительством. Мы пока что не знаем, удастся ли на деле установить такой контроль в результате обычных или досрочных парламентских выборов. Не знаем потому, что огромный электорат Владимира Зеленского – это электорат всех аутсайдеров первого тура, боровшихся не между собой и не с ним, а исключительно с Петром Порошенко. Но эти люди никуда не делись, их политические силы никуда не делись, Порошенко уже не президент, никаких структур у партии "Слуга народа" пока что нет, если будут досрочные выборы в парламент, у нового президента не будет даже своих устоявшихся глав администраций. И поэтому парламент может оказаться симбиозом разрозненных политических сил и амбиций.
Но даже если предположить, что популярность нового президента поможет победить и кандидатам в депутаты от его партии – без структуры и четкой программы действий – и в Верховной Раде чудом – таким же чудом, каким была обеспечена победа Владимира Зеленского на президентских выборах – будет обеспечено большинство сторонников главы государства, то на чем, кроме успеха и популярности самого шоумена, будет удерживаться это большинство, и не посыплется ли оно после первого же кризиса?
Кремль
У Кремля в сложившейся ситуации своя игра, и новый украинский президент скорее объект, чем субъект этой игры. Путин может торжествовать так же, как и украинские олигархи, проигрыш Порошенко – победа для каждого из них. Точно так же, как украинские олигархи доказали, что политик, который не хочет с ними считаться и выполнять корпоративные договоренности, не может рассчитывать на поддержку контролируемых ими медиа и победу на президентских выборах, Кремль показал, что политик, который не хочет с ним договариваться на российских условиях, неминуемо будет отвергнут собственным народом. Но президентство Порошенко – это уже перевёрнутая страница, теперь начинается другая игра, куда более простая и куда более сложная – игра с Зеленским. Простая – потому что любой профессиональный политик уверен, что легко обыграет начинающего игрока. Сложная – потому что никто никогда не знает, чего ожидать от непрофессионала и под чьим влиянием он может оказаться.
Поэтому Путин, с одной стороны, может пытаться Зеленского, говоря чекистским языком, "профилактировать", делать заманчивые предложения о возможном прекращении огня, обмене военнопленными, прекращении стрельбы – и все это накануне парламентских выборов, победы на которых так вожделеет новый президент Украины. А с другой, будут предприниматься шаги для дестабилизации ситуации в Украине – нефтяные санкции, выдача паспортов на оккупированных территориях, обещания выдать паспорта всем желающим украинцам, возможное ограничение газового транзита. Эти решения должны побудить Зеленского принять условия Путина под угрозой экономического краха и собственного провала.
Путин выигрывает в любом случае. Если Зеленский соглашается и может провести российские условия в жизнь – Украина оказывается в привычном для Москвы положении российского протектората времен Януковича. Если Зеленский соглашается, но это вызывает резкую общественную реакцию и быстрый крах нового президента – это порождает хаос украинских институций, который поможет Путину "восстановить" территориальную целостность "ДНР" и "ЛНР" или даже создать "народные республики" в других регионах страны.
Если Зеленский отказывается и занимает жесткую антипутинскую позицию, это быстро превращает его в нового Порошенко, вызывает сильнейшее разочарование и без того деморализованного электората юго-востока и позволяет Кремлю подумать не только о хаосе, но и о новом "кандидате надежд", по крайней мере, на парламентских выборах. Единственное, что может сбить Путина с толку, так это если Зеленский не будет знать, что делать, кого слушать и как реагировать – и не будет делать вообще ничего или ограничиваться заявлениями в социальных сетях и забавными роликами. Но этот, весьма вероятный сценарий развития событий, не может длиться вечно, хотя я и не исключаю, что он займет примерно половину срока пребывания Владимира Зеленского на посту президента Украины.
Запад
Соединенные Штаты постараются сохранить контроль над действиями украинской предпринимательской и политической элиты и не допустить ее капитуляции перед Москвой, потому что такая капитуляция с последующей возможной полной дестабилизацией ситуации в Украине может быть воспринята как личное поражение президента Трампа, что ему явно не нужно в самом начале собственной предвыборной кампании. Напротив, Владимир Зеленский должен восприниматься как побочный продукт его собственного успеха, торжества всеобщей тенденции поражения традиционных политиков. И если пока что неясно, насколько США могут влиять на самого Зеленского, то очевидно, что с помощью различных сигналов – в том числе исходящих и от правоохранительных органов – они могут эффективно влиять на его бизнес-партнеров и просто хороших друзей. В любом случае при назначении фигур на ключевые должности в области безопасности новому президенту не обойтись без максимального взаимопонимания с Белым домом и Госдепартаментом – в противном случае сотрудничество будет свернуто, а доверие – утеряно.
Европейцы же пока займут выжидательную позицию, пытаясь понять уровень возможностей и влияния нового главы государства и его представления о собственном курсе. Европейцам как раз спешить некуда, потому что они больше, чем США, заинтересованы в восстановлении взаимопонимания с Москвой; и если Украина сама пойдёт по пути нежелательных для нее компромиссов, которые, однако, восстановят это взаимопонимание европейцев и Путина, Зеленского никто останавливать не будет.
Народ
Эйфория, которая охватила победителя выборов и его команду после объявления триумфальных цифр победного счета, не должна затмевать факта предельной разобщенности электората Владимира Зеленского по принципиальным вопросам развития страны. Объединяют сторонников Зеленского только вопросы, которые можно свести к двум простым словам: ощущение бедности. Это то, что объединяет и стремление к понижению коммунальных платежей, и неприятие коррупции, и протест против низких зарплат и пенсий – при этом протест наблюдается и у людей действительно бедных, и у людей, неудовлетворенных своим нынешним положением и стремящихся к большему участию государства в своей судьбе.
И этого ощущения бедности у сограждан Владимир Зеленский не отменит, тем более при том высоком уровне иллюзорных ожиданий, которые связаны с его избранием. И при новом президенте, и после него Украина будет оставаться не очень богатой страной с высоким уровнем коррупции и огромным разрывом между богатыми и малообеспеченными слоями населения, а монополизация экономики – учитывая нынешние политические обстоятельства – может только увеличиться. Поэтому долгого сплочения электората вокруг иллюзий не получится.
И здесь у Владимира Зеленского есть простой выбор. Национал-демократический электорат – если учитывать избирателей, которые голосовали в первом туре за "оранжевых" политиков и примерно половину электората самого Зеленского, – сегодня составляет в нашей стране большинство. Разделен он только по отношению к приоритетности социальных проблем страны. Если новый президент хочет удержать власть и хотя бы доработать до конца первого срока, ему нужно плавно переходить от невыполнимых социальных обещаний к национал-демократической повестке, проще говоря – к триаде Петра Порошенко об "армии, мове и вере", только с учетом интересов "маленького человека", хотя бы на словах и в роликах в Facebook. Тогда Зеленский сохранит часть своих собственных избирателей, а национал-демократический электорат вздохнет спокойно, когда увидит, что новый президент не представляет особой опасности для государства и говорит привычными словами. По крайней мере, в этом случае Зеленский может рассчитывать досидеть в президентском кресле до конца срока и выполнить свои обязательства – если не перед народом, то перед людьми, которые помогли ему стать любимцем этого народа.
Но Зеленский может пойти другим путем, более органичным для него самого с точки зрения его системы ценностей и регионального происхождения: он может попробовать стать президентом куда более понятного ему юго-востока. Но, не имея возможности удовлетворить социальные иллюзии жителей этого региона, глава государства должен будет использовать уже риторику не Порошенко, а раннего Януковича, то есть, не отказываясь от европейских лозунгов, говорить о примирении с Россией, русском языке и так далее. Но у президентов востока есть одна большая проблема – их столица не в Харькове или Одессе, а в Киеве. А в центре и на западе страны, активная часть населения которых и так ожидает от нового президента проблем в ситуации с войной и Москвой, такая риторика может привести только к серьезному кризису и досрочной потере власти. Или – что тоже вполне вероятно – к изоляции президента от принятия решений.
Но, опять-таки, это в том случае, если президент будет действовать. А вероятность того, что он просто не будет знать, как ему поступить, очень велика. Решения, смысл и последствия которых могут быть просто не понятны и доставлять дискомфорт, могут просто не приниматься, президент может просто долгое время не появляться не то что на людях – в политическом поле, на встречах с журналистами отделываться шутками, доверять озвучивать свое мнение случайным людям, которые будут меняться с завидной скоростью. И при этом неделями, месяцами может просто ничего реального не происходить – мы все это будем видеть, но понять, как изменить ситуацию, оставаясь в правовом поле, не сможем.
Но, честно говоря, и в этом ничего нового нет. Так нередко бывало в Средние века, когда на престоле вдруг оказывался монарх, не стремящийся к управлению, интересующийся охотой или придворным театром, но не политикой и войной – и современники зачастую просто ждали, когда подойдет к концу то или иное странное царствование, хотя нередко вместе с ним завершалась история того или иного государства.
Наше отличие от монархии в том, что в демократии полномочия главы государства четко прописаны и его мандат ограничен. Но и времени на ожидание у нас нет.
В нашей ситуации самое лучшее – если бы Владимир Зеленский не просто был избран президентом, но и стал им. Причем президентом не какой-то части электората, а президентом всех украинцев, которые хотят строить страну, которые понимают важность европейского выбора, национальной самоидентификации, противостояния с Кремлём и принятия эффективных мер для деолигархизации страны, которым отвратительна популистская демагогия и ложь и которые понимают, что без профессионального подхода к государственному управлению у Украины нет будущего.
Я не знаю, способен ли Владимир Зеленский стать таким президентом. Но не сомневаюсь, что любой другой подход обрекает на крах и главу государства, и само государство.
