Прожил девяносто один год. Был женат на англичанке, завел с ней роман в Пизе и имел от нее шесть детей. Был единственным из семидесяти двух членов суда, кто голосовал против смертной казни декабристов. Какая смелость! И после этого был возведен Николаем I в графское достоинство.
Кто он? Николай Мордвинов, адмирал, морской министр, либерал и заодно председатель Вольного экономического общества. Прапрадед другого реформатора – Столыпина. Вознесен одной императрицей и тремя императорами. С ними был прям. Англоман и оппонент всего.
Бенкендорф: «Партия Мордвинова опасна тем, что ее пароль – спасение России».
Всю жизнь писал. Записки, доклады, реформы, проекты. 1754–1845.
Это он: «Без собственности человек нерадив».
И это он: «Дайте свободу мысли, рукам, всем душевным и телесным качествам человека; предоставьте всякому быть, чем его Бог сотворил, и не отнимайте, что кому природа особенно даровала!»
Проекты денежной реформы, отмены крепостного права, учреждения частных банков!
Проекты всего!
Это он: «У нас решительно ничего нет святого. Мы удивляемся, что у нас нет предприимчивых людей. Но кто же решится на какое-нибудь предприятие, когда знает, что не сегодня, так завтра по распоряжению правительства его законно ограбят. Можно принять меры противу голода, наводнения, противу огня, моровой язвы, противу всех бичей земных и небесных, но противу благодетельных распоряжений правительства – решительно нельзя принять никаких мер».
И это он: «Из малых, государственным казначейством получаемых, доходов Россия издерживает ежегодно половину на содержание сухопутных и морских сил… А какую пользу принес бы капитал сей, когда бы превращен был в плуга, бороны и другие сельские усовершенствованные орудия! Во сколько раз умногократился бы сей капитал или какие новые доходы раскрыл бы оный?!»
И это он, в своих многочисленных докладах и записках царствующим особам: «…описывал настоящую болезнь, причины оной и способы излечения. Но то были советы, и советы сии, сколько благополезными не являлись, всегда будут тщетными, когда нет для них исполнителя, сведущего и ревностного. При всех соревнованиях и различных видах все мои предложения оставались недействительными».
Он писал, писал, писал и еще раз писал.
И еще раз писал.
У Мордвиновых десять томов архивов.
«Я испытывал гонения и был удаляем, но никакая скорбь и никакие неприятные встречи не могли погасить верности и непоколебимой любви моей к августейшим монархам моим, и я продолжал писать» .
В чем же суть жизни того, кто пытается что-то устроить в России?
Он видит лучшее, пророчествует и пишет.
Он пишет, а жизнь идет своим чередом. Идет неправильно, из огня да в полымя, но как-то идет, хотя и не самым лучшим образом.
И двигается, конечно, не самыми лучшими.
А он продолжает писать, рассчитывая на будущие поколения.
Эти письмена передают нам отчаяние людей, пытавшихся предупредить великие потрясения в России.
Они позволяют нам видеть, что мы имеем дело с одной и той же сущностью, пусть и растянутой на несколько веков, – сущностью непрерванной, длящейся, сулящей потрясения.
Она есть. И значит, о ней – нужно писать.
