Совсем недавно, немногим больше месяца назад, Армена Борисовича поздравляли с 85-летием и желали долгих лет нам на радость. А он, словно повинуясь своему неукротимому и не всегда управляемому характеру, пошел наперекор всем. «Закруглил» жизнь на красивой цифре 85, поставил точку.
Горе тем, кто сейчас примется мусолить его личные перипетии последних лет. Даже представить себе страшно, какой вселенский радостный вой голосом всяких малаховых поднимут федеральные телеканалы, сколько денег выкинут (наших, заметьте, денег) на оплату гостей ток-шоу, готовых потоптаться на только что ушедшем. Пусть говорят, мы все равно их не слушаем. А только заметим: человек за 80, не сходящий со страниц светской хроники, кроме зависти, ничего не вызывает. Так-то.
Для нас же Джигарханян стал тем актером, без которого был бы невозможен отечественный кинематограф. И это не фигура речи, не гипербола — это факт. По количеству сыгранных в кино ролей Джигарханяна обогнала лишь Любовь Соколова, но у нее подавляющее большинство «выходов» было все-таки второплановыми. У Джигарханяна больше половины ролей — главные. Да, собственно, никакое соревнование тут и неуместно. Армен Борисович и правда снимался невероятно много — на его счету более трехсот фильмов, и вряд ли найдется человек, кто видел их все. Его можно упрекнуть и в неразборчивости, но он относится к той категории актеров, которые уверены, что их дело — играть, играть сколько сможешь, а о результате уже пусть судит зритель и критики. Кстати, Джигарханян был одним из немногих в своей сфере, кто не обращал внимания на критику, - он искренно считал ее необходимой частью своей профессии, пусть и не всегда приятной частью, но на критиков не сердился. Редкий случай и необычайно приятный, когда артист и режиссер полагает ниже своего достоинства ругаться с критиками.
Разумеется, бешеная (а она и правда была без преувеличения бешеной) популярность держалась не только и не столько на частоте появлений Джигарханяна на экране. Он был не просто талантливым и многогранным актером – природа наградила его еще и совершенно непостижимым обаянием. Нет-нет, от него не падали в счастливый обморок штабелями женщины, он не был ослепительно красив, и слово «мачо» даже с большой степенью условности — это совсем не про него. Бывает обаяние такого рода, когда никакие усилия не помогут ответить на вопрос: «А что, собственно, в нем такого?» Ну да — мужественная, внешность, ну характерный неповторимый голос — и что? Но у Джигарханяна всегда, даже в самых, казалось бы, простеньких ролях было что-то вроде второго дна. Гладкий понятный верх, а под ним — второй план, скрытый, не всем видимый. Но именно он и обеспечивал Джигарханяну то несказанное обаяние, за которое его любили все без исключения и за которое ему прощали и всеядность, и неразборчивость.
Впервые Джигарханян появился на экране в 1960-м в фильме «Обвал», где сыграл молодого рабочего. Популярность пришла после шестого фильма, «Здравствуй, это я!» — печальной, пронизанной несбывшейся любовью картины. И пошел «обвал» —Джигарханян стал нарасхват. Перечислить даже малую толику невозможно. Самые популярные — наверное, «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Собака на сене», «Новые приключения неуловимых», «Рецепт ее молодости», «Ширли-Мырли», «Место встречи изменить нельзя». Самые лучшие (субъективно, конечно) — «Ольга Сергеевна», «Старые стены», «Жизнь Клима Самгина», «Рафферти», «Паспорт».
Очень несправедливо, что, говоря о Джигарханяне, так мало вспоминают его театральные работы. Вот уж где не было проходных ролей — сплошь бриллианты. Талант трагика в театре оказался востребованным куда больше, чем в кино, — Левинсон в «Разгроме», Хлудов в «Беге», Сократ в «Беседах с Сократом», Нерон в «Театре времен Нерона и Сенеки», Стэнли Ковальски в «Трамвае «Желание». Кто не видел Джигарханяна в театре — тот может считать, что не знает его. Трагический и одновременно ироничный темперамент Джигарханяна, помноженные на гений Гончарова, дали взрывной результат — это стало одной из важнейших театральных вех Москвы 70-х, одной из примет эпохи знаменитого театрального бума в СССР.
Еще одно качество было у Джигарханяна: он был безупречен. Не все фильм с его участием одинаково хороши, но нигде, ни разу Джигарханян не схалтурил, нигде не попытался выехать только за счет таланта и обаяния — он не был по натуре таким Актером Актерычем, который мог выйти и зажечь зрителя одним своим видом. За каждой его ролью виден, буквально прорастает наружу огромный труд и огромная боль за своего героя. Возможно, поэтому ему прощали его всеядность — в любом, даже самом захудалом фильме играл «до полной гибели всерьез».
Армен Борисович любил и часто вспоминал изречение Ницше: «Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины». А сам, противореча любимому изречению, к этой истине вел нас всю жизнь. И мы теперь чуть-чуть лучше знаем, как к ней пройти.
