Стенограмма «Медитации – 21» с дополнениями
Предыдущий выпуск «Медитации» называлась «Ответ из выгребной ямы, или как Соловьев нашел белые пятна у Игоря Яковенко» и была посвящена в основном советскому периоду моей биографии, разбору которых Владимир Соловьев посвятил почти 30 минут в эфире государственной радиостанции «Вести ФМ».
Прошла неделя и опять на государственной радиостанции «Вести ФМ» все тот же Владимир Соловьев подробно разбирает некоторые «факты» из моей биографии уже в нулевые годы. Передача вышла 3.10.2018 и называется она «Игорь Яковенко и исчезнувшие миллионы».
Что это за факты, а главное, почему моя весьма скромная персона вызвала столь живой интерес кремлевской информационной обслуги – все-таки 2 передачи почти подряд на одном из ведущих информационных ресурсов Кремля – этому должны быть какие-то объяснения.
О причинах такого внимания, а также о том, какие процессы происходили в нулевые в медийном пространстве России и как мы докатились до этой выгребной ямы, в которую превратились российские СМИ я расскажу в этой программе.
Итак, вот только что в программе Соловьева, которая называлась «Кто стоит за нападками на Якова Кедми?» обсуждалась биография Игоря Яковенко советского периода, а неделю спустя вдруг пытливые умы кремлевской информационной обслуги погрузились в события из моей жизни «нулевых». Видимо, следующая серия будет про то, что я делал в 90-е, а, возможно, кремлевские холуи решат раскопать на меня компромат из начала 50-х, когда я ходил в детский сад…
Я не считаю себя сколько-нибудь заметной фигурой в российской оппозиции, строго говоря я вообще не оппозиционер, то есть, не политик, а журналист . И в столь пристальном интересе ко мне вижу повод и причину. Поводом стали публикации на израильском ресурсе «Детали» моих статей, в которых просто изображено то, что делают в российском телевизоре такие люди, как Яков Кедми, Владимир Соловьев и Евгений Сатановский. То есть, я писал об очевидном: о том что поддерживая политику Путина в его войне в Сирии в союзе с главными врагами Израиля: Ираном и Хезболлой, эти трое выступают против интересов Израиля, то есть являются объективно врагами еврейского государства.
Возразить по существу эти люди ничего не могли, поэтому стали апеллировать к личности оппонента. Причем, ни одного факта, порочащего меня в моей биографии они не нашли, а ссылаются только на некоторые записи в трудовой книжке: преподавал философию в ВПШ при ЦК КПСС, был редактором отдела социологии и изучения общественного мнения журнала ЦК КПСС «Диалог», работал в райкоме КПСС. Для меня важно было показать что именно я делал во всех этих организациях, и почему все мои действия закончились моим исключением из КПСС за «антипартийную деятельность». Забавно, что Соловьев вступил кандидатом в члены КПСС как раз в то время, когда меня исключили. А еще забавно, что люди, которые возмущаются "партийными" записями в моей трудовой книжке, при этом горячо поддерживают Путина который служил в КГБ, причем в 5-м управлении этой политической полиции, той самой, которая занималась преследованием и уничтожением диссидентов.
Но есть вещи, которые меня убеждают, что публикации в «Деталях» это лишь повод, а причина намного глубже и серьезнее. Соловьев в этой программе подтвердил очевидное: мои публикации, несмотря на сравнительно небольшую аудиторию моего блога и канала, хорошо известны тем, о ком я пишу, всем этим соловьевым-киселевым. Почему до недавнего времени их выгребная яма молчала, а теперь вот начала извергаться? Что произошло?
В этом году на Форуме свободной России в Вильнюсе я представил проект Международного общественного трибунала, первая сессия которого будет посвящена преступлениям путинского режима в сфере информации, то есть преступлениям тех самых информационных войск, генералами и бойцами которых и являются Соловьев, Киселев, Кедми, Сатановский и прочие скабеевы-поповы.
Цель Трибунала – открыть глаза мировому общественному мнению, мировым лидерам и мировым СМИ на тот очевидный факт, что российское телевидение и российские прокремлевские СМИ – это не средства массовой информации и даже не средства пропаганды. Это орудия информационной войны и информационных преступления, а те, кто там работает – не журналисты и не пропагандисты, а преступники, с языков и микрофонов которых стекает кровь людей, убитых в Украине, в Сирии, в самой России.
Сами по себе мои публикации, конечно, раздражали, но никакой угрозы им не представляли, а вот Международный общественный трибунал – это уже серьезно. И выгребная яма начала извержение. Вот его второй выброс.
В этот раз Соловьев позвал на помощь Олега Лурье, который незадолго до того опубликовал текст под названием: «Похождения экс-главы Союза журналистов Игоря Яковенко и исчезнувшие миллионы долларов».
Врать Олег Лурье начал буквально с первого слова, как только появился в студии Соловьева. Вот только открыл рот и тут же соврал. Заявил, что «знать не знал Яковенко до этого». В 2008 году, когда я работал генеральным секретарем СЖР, в мой кабинет проскользнул испуганный человек с бегающими глазами и сообщил: «Я Олег Лурье, журналист, меня преследуют». Попросил защиты. Мы договорились, что разберусь в его деле, и он мне позвонит через неделю. Не перезвонил. Я за это время постарался разобраться и навести справки. Коллеги из Фонда защиты гласности рассказали, что Лурье работал в пресс-службе фракции ЛДПР в Госдуме и имеет репутацию сливного бачка. В дальнейшем он был арестован за вымогательство и мошенничество и осужден, отбывал наказание в местах лишения свободы. После чего выдвигал свою кандидатуру на последних выборах президента России, но ЦИК его не зарегистрировал из-за непогашенной судимости.
Итак, соврав в первых же словах, - это была ложь № 1 про «знать не знал Яковенко» - Лурье продолжал врать буквально в каждом следующем слове. Вот что он говорит про российскую оппозицию: «Есть там известные русофобы-истерики, хорошо нажившиеся в России и убывшие за рубеж, такие как Каспаров, Ходорковский, Пионтковский, Латынина».
То есть, Гарри Каспаров, величайший шахматист планеты, признанный гений, пообщаться с которым считают за честь главы государств, политики и бизнесмены, «хорошо нажился в России»? И как же «нажились в России» публицисты Андрей Андреевич Пионтковский и Юлия Латынина? Олег Лурье просто походя мазнул лживым языком и пошел врать дальше, а хозяин студии Соловьев ни слова не возразил, тем самым с этим враньем согласившись… Ложь №2 про то, как «хорошо нажились в России Каспаров и другие оппозиционеры».
Потом Лурье начинает врать про меня. Вранья много и разного, опровергать буду по пунктам.
Ложь №3. «Куда исчезло дармовое программное обеспечение, предоставленное Союзу журналистов России?».
Речь идет об одном из самых успешных проектов, которые были реализованы по моей инициативе и моими усилиями за период моей работы в СЖР. Проект под условным названием: «Российским СМИ – дешевое программное обеспечение» стартовал летом 2007 года. Причиной того, что я стал этим заниматься, были участившиеся случаи расправы с оппозиционными СМИ и журналистами под предлогом нахождения у них нелицензионного софта. Избирательное применение мер по защите прав интеллектуальной собственности стало одной из форм цензуры: нелицензионный софт находили только у тех, кто критиковал власть. Защищать журналистов в этой ситуации было трудно, ведь цензоры из Управления «К» действовали строго по закону. Ко мне стали обращаться журналисты из разных регионов и стало ясно, что надо что-то делать.
Я обратился с письмом к руководству «Майкрософт» с объяснением ситуации и предложением прекратить использовать интеллектуальные права как предлог для удушения свободы СМИ в России и объявить акцию льготного – частично бесплатного, частично с большими скидками – предоставления софта российским СМИ. Переговоры велись 8 месяцев: с руководством региональных офисов в Москве, в Вене, в Дублине, потом с головным офисом «Майкрософт» в Редмонде. Было несколько публикаций в мировых СМИ. Я, действительно, обращался с письмом к нашему коллеге, генеральному секретарю МФЖ Айдену Уайту. Настойчивость увенчалась успехом: «Майкрософт» объявил акцию сроком на год, предоставив свой софт российским СМИ со скидкой в 40%.
И весь этот год команда, которую я собрал под этот проект, работала как проклятая. Это была работа, которую в аппарате СЖР не мог делать практически никто: надо было за считанные недели максимально полно довести до всех СМИ России – это десятки тысяч адресов - информацию об акции, объяснить им, что лучше заплатить 40% цены, чем жить оглядываясь, не идет ли к ним управление «К» изымать все редакционные компьютеры. А еще надо было найти в каждом СМИ человека, способного принять решение. А еще оформить закупку в офисе Майкрософта, привезти в свой офис, проверить документацию и отправить по почте эти коробки. И так по каждому из 3,5 тысяч СМИ, которых мы обеспечили софтом с 40%-й скидкой. А потом к акции присоединились Адоб, 1С, Касперский и другие производители программного обеспечения и объем работы вырос еще в 2 раза. И для выполнение этой работы я создал отдельную структуру, «Медиасофт», куда были приглашены люди, способные этой работой заниматься. Из аппарата СЖР на эту каторжную работу – 12-14 часов в сутки – согласился только один человек, та самая Илона Соколова, которую Лурье в свойственной всем им манере называет «некой» и «неизвестно откуда взявшейся». Впрочем, я для них тоже «некий» и «неизвестно откуда взялся», так что подобные эпитеты воспринимаю как комплименты.
Ответ на вопрос Лурье «куда исчезло дармовое программное обеспечение, предоставленное Союзу журналистов России?» очевиден: оно не исчезло, а было отправлено 3,5 тысячам российских СМИ, для которых оно и предназначалось. Когда акция завершилась, команда «Медиасофта» еще некоторое время работала после моего ухода из СЖР, потом распалась и организация прекратила свое существование. В программе у Соловьева Лурье по обыкновению наврал про какие-то 110 миллионов, которые пришли от «Майкрософта». Объясняю на пальцах: «Майкрософт» присылал нам не деньги, а коробки с программным обеспечением, а деньги за них платили СМИ, со скидкой 40%, за что были нам очень благодарны.
Еще два слова про проект «Медиасофт» и другие аналогичные проекты. Лурье воспроизводит логику обвинений, которые еще тогда выдвигали тогдашний председатель СЖР Богданов и все те, кто давно мечтал выдавить меня из руководства Союза журналистов. Мол, раз я подписываюсь как генеральный секретарь СЖР, то заслуги в этом моей нет, и средства, которые я добываю на обеспечение этого и других проектов, должны поровну делиться между всеми обитателями офиса СЖР на Зубовской площади.
Объясняю. Бренд Союза журналистов России чаще мешал, чем помогал. В «Майкрософте» довольно долго не могли понять, почему СЖР, который в их понимании должен быть профсоюзом и защищать трудовые права журналистов, занимается фактически защитой интересов издателей, то есть «проклятых эксплуататоров» журналистов. Требовались большие усилия, чтобы объяснить, что в России вот так все странно устроено. Что СЖР – не профсоюз, а «облако в штанах», что издатели у нас свои интересы не умеют защищать. Потому что… Ну, вот не умеют и все. Долго объяснять и начинать придется века с 10-го... Что же касается средств, которые мы с коллегами добывали для обеспечения работы команд «Медиасофт», НТС, «Медиа регионов» и других, то было бы странно, если бы деньги, которые, например, издатели платят за сертификацию тиража, уходили сотруднику СЖР, вся трудовая деятельность которого по большей части заключается в веселых попойках с приятелями в рабочем кабинете.
Ложь № 4. Про «большой бизнес Яковенко в созданной им «Национальной тиражной службе».
Лурье в очередной раз врет, что «вскоре после создания этой структуры, якобы специализирующейся на уточнении реальных тиражей всевозможных печатных изданий, огромные деньги потекли в карман «главного журналиста» Яковенко». Национальная тиражная служба – это еще одна моя гордость. Бюро аудита тиражей есть в каждой стране, где есть рынок печатных СМИ. Первое такое бюро было создано в 1914 году в США. В России рынок газет и журналов возник в начале 90-х, и вместе с ним возникла проблема тиражного вранья, противостоять которому было некому. Идея тиражного аудита давно носилась в воздухе, но так получилось, что она реализовалась, когда я стал ее продвигать. И это, конечно никак не связано с моими достоинствами. Просто я был фигурой, абсолютно нейтральной для медиа рынка и к тому же обладал тем минимальным уровнем доверия, который был необходим для данного дела.
Национальная тиражная служба – это такая машинка по производству честности и обвинять ее в воровстве могут только Лурье и Соловьев. НТС была учреждена Союзом журналистов, объединениями издателей, рекламодателей, рекламных агентств и полиграфистов. Вся деятельность НТС проходила под бдительным надзором наблюдательного совета и ревизионной комиссии, в которые входили люди, относившиеся ко мне лично вполне критично, и жестко конкурировавшие на рынке, например, господа Сунгоркин из «Комсомолки» и Шкулев из ИД «Ашет Филиппаки Шкулев».
Ложь №5: «Вопрос к Игорю Яковенко: куда делись десятки миллионов долларов, полученных «Национальной тиражной службой» за десять лет руководства Яковенко структурой НТС и одновременно Союзом журналистов России? Их нет. Ни в НТС, ни в СЖР. Исчезли, однако».
Эта ложь состоит из двух частей. Во-первых, никаких «десятков миллионов долларов» в обороте НТС сроду не было. В самый расцвет печатного рынка, до ухода газет и журналов в интернет, - это середина «нулевых» - годовой оборот НТС едва превышал 7 миллионов рублей. Рублей, а не долларов! Вопрос, куда ушли эти деньги поражает своим идиотизмом. Туда же, куда уходят деньги любой работающей структуры. В данном случае на организацию аудита и сертификации тиражей, на командировки сотрудников в регионы России, создание и поддержание реестра и прочие расходы, которые педантично указывались в ежегодном отчете НТС, утверждаемом на ежегодном же общем собрании издателей. И ревизионная комиссия, состоявшая из профессиональных финансистов крупнейших издательских домов России, проверяла каждую цифру этого отчета. Поскольку НТС получала деньги от издателей за конкретную работу и издатели под микроскопом изучали, куда, на что и как тратятся их деньги.
Лурье и Соловьеву, видимо, трудно себе представить, что можно жить на деньги, полученные от людей за конкретную работу. Именно в этом было основное расхождение со мной у Богданова и тех, кто его поддерживал. Они привыкли получать на халяву, и их СЖР был организацией-рантье, существовавшей за счет сдачи в аренду помещений.
Я видел Союз как организацию, оказывающую услуги журналистам и СМИ. И создавал структуры производящие ценности, необходимые журналистам и СМИ:
НТС – структура по производству тиражной честности и доверия на рынке
Школа авторской журналистики – структура по производству знаний, умений и навыков в сфере журналистики
Медиасофт – структура по производству безопасности для СМИ от произвола властей
Фонд «Общественная экспертиза» - структура по производству знаний о СМИ, власти и обществе.
Школа авторской журналистики - структура по производству профессионализма.
Фонд "Общественная экспертиза" - структура по производству знаний о СМИ, обществе и власти.
Такие как Лурье и Соловьев всю свою жизнь производят другой продукт, поэтому им трудно понять, как можно жить иначе. И прежде чем я перейду к заключительной части программы, я буду вынужден прервать перечисление и нумерование вранья от Лурье, поскольку придется использовать двузначные цифры. Остановлюсь лишь еще на одном вранье Лурье.
Ложь №6. Огромные суммы, полученные структурами Яковенко, состоявшими при Союзе журналистов России (в том числе и миллионы долларов от «Национальной тиражной службы»), исчезли вместе с Игорем Александровичем, превратившись в весьма неплохую недвижимость в Праге и в спокойную европейскую жизнь».
Про вранье насчет «миллионов долларов от НТС» я уже сказал, а теперь немного про «неплохую недвижимость в Праге». Дело в том, что на планете Земля у меня нет ни одного квадратного сантиметра недвижимости. Ни за рубежом, ни в Праге, ни в России. И другого имущества, кроме книг, компа и одежды тоже нет. Меня вполне устраивает жизнь в съемной однушке на окраине Москвы. А того, что я зарабатываю, мне хватает на жизнь и на поддержку моих детей и близких. Это не хорошо и не плохо. Просто я так живу. Кому-то от жизни надо много, я привык довольствоваться малым. Или, наоборот, неизмеримо большим, чем недвижимость, машины, яхты и деньги. Желающим поискать украденные мной миллионы долларов могу предоставить возможность распилить мои гири. Пилите, Лурье и Соловьев, пилите, ведь они наверняка золотые…
А теперь о главном. Нам не удалось остановить уничтожение СМИ в нулевые. Прежде всего потому, что мы не смогли пробудить в журналистах солидарность. Несмотря на то, что пытались это делать и организуя митинги в поддержку НТВ. И создавая многочисленные акции солидарности, например, выпуски «Общей газеты» в каких-то экстренных случаях.
Я пришел в СЖР с намерением создать институты поддержки таких ценностей как:
ДОВЕРИЕ, СВОБОДА, ПРОЗРАЧНОСТЬ, СОЛИДАРНОСТЬ, ПРОФЕССИОНАЛИЗМ
Еще в 70-е я начал свой проект изучения нашего общества. Как ни странно, мне помогал опыт, приобретенный и в годы депутатства в Госдуме, и в журнале «Диалог» где я занимался социологическими исследованиями и в ВПШ при ЦК КПСС где исследовательская работа шла параллельно с преподаванием, и даже в райкоме КПСС, не говоря уже о том периоде, когда исследование России занимало все мое время. Один из вопросов, на который я искал ответ: почему Россия все время проскакивает «окно возможностей», которое периодически открывается? Ответ на этот вопрос неизбежно многослойный. Те слои, которые связаны с историей, климатом, географией и прочими вещами, которые нельзя изменить, тоже интересны, но не в той степени, как приведенный ниже. А именно то, что в России не сложилась традиция создания институтов поддержания вполне определенных ценностей. Мне было ясно, что
БЕЗ ИНСТИТУТОВ ЦЕННОСТИ В ОБЩЕСТВЕ НЕ УДЕРЖИВАЮТСЯ
Именно поэтому Россия постоянно сваливается в авторитаризм и тоталитаризм.
Все десять лет работы в СЖР я создавал институты поддержания ценностей. К сожалению то, что я создавал, старательно разрушалось богдановыми, федотовыми и такими как Лурье и Соловьев. Такие же неудачи постигли тех, кто пытался создавать институты демократии в других сферах.
В результате страна погрузилась в путинский фашизм и своими силами из него выбраться не сможет. Нужна поддержка. Поэтому возникла идея Международного общественного трибунала, который может стать предвестником настоящего трибунала над преступлениями путинского режима в том числе и в информационной сфере. Именно это я считаю сегодня своим главным проектом.
