Мишустин любит публичность, но если бы президент оставался активной фигурой, а не отсутствующим арбитром, активность главы правительства все равно оказалась бы в тени пиара Путина. Но первый человек во власти все меньше появляется в публичной повестке, поэтому самым заметным автоматически становится второй
В июне Владимир Путин так объяснял необходимость обнулить свои сроки: «Года через два уже вместо нормальной ритмичной работы на очень многих уровнях власти начнется рыскание глазами в поисках возможных преемников». По сути, глава государства говорил о рисках раннего старта транзита. Если появление поправки о Госсовете, координирующем работу органов власти, обрисовывало контуры этого транзита, то поправка об обнулении сроков должна была их стереть.
Однако битва возможных преемников все равно стартовала. Путин изменил стиль поведения на публике – вместо сильного лидера мы видим уходящую натуру. А белорусский кризис продемонстрировал российской правящей элите, озабоченной собственным будущим, насколько рискованным может оказаться инерционный сценарий с очередным переизбранием одного и того же лидера.
Децентрализация
Поворотной точкой в раннем старте гонки преемников можно считать эпидемию коронавируса. В чрезвычайных условиях пандемии Путину пришлось на время выйти из роли арбитра, принимающего окончательные решения. Свято место главного центра управления пустовало недолго. На позицию ответственного по коронавирусу, который на тот момент был чуть ли не единственной темой, выдвинулся мэр Москвы Сергей Собянин. Это сразу стали интерпретировать как заявку на лидерство в транзитной гонке.
Вскоре эпидемией активно занялся еще один вероятный преемник – премьер-министр Михаил Мишустин. Он выбрал несколько иную роль – спасителя экономики после ковидного разорения. Сам же Путин оказался в стороне: он слушал предложения, кивал, упоминал и анонсировал меры социальной поддержки.
После эпидемии президенту так и не удалось полноценно вернуться в новостную повестку. Он остается центром системы, но все реже вмешивается в текущие события. Его явно устраивает ситуация, когда разные части властной вертикали сами договариваются между собой и реже требуют президентского арбитража. Это тоже можно считать элементом транзита – Путин отпускает вожжи, а система, пытавшаяся оттянуть начало перехода власти, сталкивается с ним досрочно.
В логике транзита человек, который берет на себя хотя бы часть бремени принятия решений, автоматически обозначает себя как потенциального преемника, подает сигнал элитам и гражданам, что он готов управлять государством. Сейчас первенство в этой гонке можно присудить премьеру Мишустину.
Путин открывает, встречается, поручает и поздравляет, а Мишустин делает. Например, глава правительства отправился в турне по Дальнему Востоку, одной из самых проблемных и протестных российских территорий. Мятежный Хабаровск в графике Мишустина не значился, но встречи с гражданами и общественностью в программе были. Турне подробно освещали официальные СМИ, инфоповодами становились даже шутки премьера.
Мишустин снижает процентную ставку по ипотеке, выделяет деньги регионам, принимает решения по госпрограммам. Он подступается даже к сакральным вопросам: в правительстве создана комиссия, которая займется экспертизой правил русского языка. СМИ отреагировали громкими заголовками, вроде: «Мишустин объявил реформу по русскому языку».
Поведение Мишустина в поездке продемонстрировало уровень публичности, которого давно не было в российской политике. Он распекает за разгильдяйство при строительстве краевой больницы на Камчатке. С ее главврачом, который вышел без перчаток, премьер здоровается за руку: «Я не побоюсь поздороваться!»
В соцсети регулярно и, судя по всему, спланированно попадают «живые детали» общения Мишустина с чиновниками. Магаданский губернатор Сергей Носов стал негромко рассказывать о перспективах развития туризма. «А вы не шепчите. Здесь нет секретов», – отреагировал премьер. Министра по развитию Дальнего Востока Александра Козлова Михаил Мишустин эмоционально похвалил за строительство моста в Благовещенске: «Молодец! Гордишься? Кайф?»
Турне премьера очерчивает контуры его нового образа: это не безликий технократ, а деятельный политик, который может дать волю эмоциям и не стесняется в выражениях, он современный и прямой. Это должно показать: «деятель» в стране есть. Поездка на Дальний Восток очень напоминает предвыборную кампанию или, как минимум, смотрины одного из преемников: что он может, как общается с людьми, как говорит с элитами.
Преемник против преемника
Другие потенциальные преемники тоже не дремлют. Собянин продолжает эксплуатировать имидж эффективного борца с коронавирусом: в столице стали чаще штрафовать за нарушение масочного режима. В публичном поле, несмотря на непубличную должность, постоянно появляется экс-премьер, зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев. Он высказывается и на международные темы (например, упрекает США в узурпации интернета), и по внутренней повестке – заявляет, что с протестами в Хабаровске надо считаться.
Гонка преемников, тот самый побочный эффект транзита, которого так опасается Путин, стартовала в публичной повестке. Если в 2007 году ареной для соперничества Сергея Иванова и Дмитрия Медведева были СМИ, то сейчас это телеграм-каналы. Политизированная аудитория переместилась в телеграм и оттуда пытается считывать сигналы из кремлевских башен.
После отчета премьера в Госдуме один из основных политических каналов «Незыгарь» (считается лояльным замглавы администрации президента Алексею Громову) начал писать о Мишустине как об «анти-Медведеве»: в отличие от предшественника новый премьер не читает по бумажке, будет проверять эффективность институтов развития, которым покровительствовал Медведев. Другие политические каналы также сравнивают нынешнего и бывшего премьеров, разумеется, в пользу первого.
Демонстрация амбиций преемников переориентирует систему на будущее. Как дальше будет развивать свой образ Мишустин? Уйдет ли в тень Медведев или, наоборот, получит новый пост – например, председателя Госсовета? Каким в принципе будет Госсовет, на что он сможет влиять, ведь закон об этой структуре, прописанной в Конституции, еще не разработан?
Дело не только в желаниях отдельных чиновников. Мишустин любит публичность, но если бы президент оставался активной фигурой, а не отсутствующим арбитром, активность главы правительства все равно оказалась бы в тени пиара Путина. Но первый человек во власти все меньше появляется в публичной повестке, поэтому самым заметным автоматически становится второй.
Повышенная активность Мишустина неизбежно приковывает к нему внимание, и это уже не выглядит чем-то неестественным. Вертикаль стала воспринимать редуцированную роль президента как норму и внимательно следит за гонкой преемников, начавшейся задолго до 2024 года.
