Девять лет назад в ночь на 8 августа грузинские войска нарушили ранее объявленное перемирие и начали массированный обстрел из «Градов» Цхинвала, столицы Южной Осетии. Под обстрелом оказались и казармы российских миротворцев. Затем началась танковая атака на центр города, которая вскоре захлебнулась. Уже на следующее утро первые подразделения российских войск вошли на территорию самопровозглашенной республики. Последовала пятидневная война, в результате которой грузинская армия была, хоть и с немалым трудом, побеждена, а самопровозглашенные Абхазию и Южную Осетию признали Россия, Вануату, Науру, Никарагуа и Венесуэла.
Теперь, после того как произошла аннексия Крыма и разразилась «секретная война» на Донбассе, очевидно, что тогда, девять лет назад, Москва впервые попыталась на практике реализовать «доктрину Путина», объявленную в 2007 году в Мюнхене. Суть ее сводится к тому, что Москва рассматривает территорию бывшего СССР (ну, может быть, за исключением стран Балтии — успели, гады, в НАТО вступить) как зону своих привилегированных интересов, о чем с поразительной откровенностью заявил сразу после завершения конфликта Дмитрий Медведев. Бывшим советским республикам строжайше запрещены любые попытки интеграции в западные структуры, будь то Североатлантический альянс или Европейский союз.
Дело здесь было, конечно, не в военной угрозе. Просто возможность вступления стран СНГ в НАТО или ЕС (главным условием чего является наличие демократии, разделения властей и верховенство закона в стране-кандидате) рушило картину мира, которую старательно создавал Кремль. Он долго убеждал себя, что русский народ не готов к свободе, что потребуются десятилетия «ручного управления», прежде чем гражданам России можно будет доверить возможность принятия самостоятельных решений. И тут вдруг народы «братских» стран, у которых такая же история, как у России, имеют наглость заявить, что они вполне созрели для членства в западных институтах.
Однако прозвучавшие в баварской столице угрозы Путина стремления бывших советских республик в НАТО не остановили. Уже в апреле 2008 года в ходе саммита альянса в Бухаресте Москве пришлось прибегнуть к беспрецедентному нажиму на западных «партнеров», чтобы предотвратить включение Грузии и Украины в план действий по подготовке к членству в НАТО. И Путин решил немедленно приступить к реализации операции по предотвращению вступления бывших советских республик в Североатлантический альянс. А сделать это, по мнению кремлевских стратегов, можно было лишь создав постоянные неразрешаемые конфликты на территории государств, стремящихся в НАТО. И поэтому в Южной Осетии и Абхазии начали массовую раздачу российских паспортов. Путин издал указ, санкционирующий прямые отношения с абхазскими и южноосетинскими властями. Российская Федерация заявила, что это решение направлено на оказание поддержки российским гражданам и местному населению и было принято в ответ на то, что она назвала агрессивными намерениями Грузии. Москва проводила военные маневры, позволявшие мобилизовать необходимое количество войск. К лету напряженность на линии разделения грузинских войск и южноосетинского ополчения возросла многократно. В этой ситуации президент Саакашвили решился ударить первым (некоторые наблюдатели утверждают, что он неверно истолковал сигналы, приходившие из Вашингтона).
Но как бы то ни было, кровь, пролившаяся во время пятидневной войны, была первой кровью, пролившейся ради реализации доктрины Путина. Сейчас, девять лет спустя, уже можно сказать, насколько эта доктрина эффективна. Основав самопровозглашенные анклавы на территории Грузии, а затем и Украины, Москва создала неустранимое препятствие на пути этих стран в Североатлантический альянс. Даже если Брюссель изменит формальные правила приема, вряд ли три десятка стран согласятся быть вовлеченными в гражданские войны на постсоветском пространстве.
Однако в качестве платы за этот успех России пришлось взять на содержание все эти самопровозглашенные анклавы. За девять лет на содержание Южной Осетии было потрачено свыше 60 миллиардов рублей, около 40 миллиардов — на Абхазию. Россия исправно оплачивает расходы на пенсии, медицинское обслуживание, инфраструктурные проекты. Москве приходится разбираться в хитросплетениях взаимоотношений тамошних кланов, безуспешно (как, впрочем, и в России) пытаться остановить тамошнюю коррупцию.
Но зато Москва разместила свои базы в Абхазии и Южной Осетии, а местные жители получили право служить в российской армии. Так и будет продолжаться до тех пор, пока Кремль сможет содержать своих вассалов. Когда же деньги закончатся, подозреваю, что российских геостратегов ждут серьезные разочарования.
Неверная интерпретация международной реакции на войну с Грузией обернулась главным внешнеполитическим просчетом Кремля. Запад тогда быстро снял санкции, вернувшись к business as usual. Вашингтон даже объявил о «перезагрузке». Посему и в 2014 году Путин посчитал, что «партнеры» проглотят и аннексию Крыма, и войну на Донбассе. Однако он ошибся. Мировые державы отвергли «доктрину Путина».
Пятидневная война с Грузией продемонстрировала, что у Путина нет в распоряжении главного инструмента для реализации доктрины — эффективных вооруженных сил. Малая война выявила главные слабости российской армии. Оказалось, что воинские части, считавшиеся давно переведенными на контракт, по-прежнему укомплектованы солдатами-срочниками. Отправляя призывников в горячую точку, Минобороны нарушало сразу несколько законов, но перебрасывать войска нужно было немедленно. Состояние спешно расконсервированной техники было таково, что, по словам генерала Шаманова, половина танков и бронетранспортеров 19-й мотострелковой дивизии не дошла до Цхинвала, сломавшись по дороге.
Обнаружилось также, что значительная часть офицеров не способна воевать. Начальник Генштаба Николай Макаровговорил, выступая в Академии военных наук: «Нам приходилось штучно искать подполковников, полковников и генералов по всем Вооруженным силам, чтобы они участвовали в боевых действиях. Потому что штатные командиры "бумажных" дивизий и полков просто были не в состоянии решать боевые вопросы. Когда этим командирам дали людей, дали технику, они просто растерялись, а некоторые даже отказались выполнять приказания».
Отдадим должное кремлевским начальникам: они смогли извлечь уроки не из поражения, как водится в России, а из победы. Война в Грузии продемонстрировала, что слабина армии — в том, что ее основой является массовая мобилизация. В случае войны предполагалось призвать миллионы резервистов. А пока ее не случилось, 80 процентов всех частей и соединений не были в боевой готовности. Именно их Макаров называл «бумажными», в них служили по полтысячи офицеров и по сотне рядовых. Сердюков, возглавлявший тогда военное ведомство, понял суть проблемы и решился на беспрецедентную военную реформу. Все соединения неполного состава были ликвидированы. Оставшиеся были укомплектованы по штатам военного времени. Это и обеспечило мобильность и боеготовность, продемонстрированные российской армией во время крымской и донбасской операций.
Однако такая армия обречена быть компактной. Она уже не отвечает новым задачам — задачам противостояния Североатлантическому альянсу. И поэтому Минобороны спешно создает все новые дивизии. А так как комплектовать их некем — страна продолжает падать в демографическую яму — эти дивизии обречены стать «бумажными». Как видим, уроки пятидневной войны оказались или не поняты, или преданы забвению.
