Коронавирус коронавирусом, а борьба за «историческую правду» по версии Владимира Путина должна продолжаться. И продолжается
Несмотря на пандемию, всё новые добровольные помощники власти присоединяются к очень важной общественной кампании — выбору максимально страшного наказания для Чехии. Она виновата в том, что управа одного из районов Праги демонтировала памятник маршалу Ивану Коневу. Свой вариант кары предложил и «министр иностранных дел» Русской православной церкви митрополит Иларион (Алфеев). Владыка согласился с мыслью, что Россия должна симметрично ответить чехам и, возможно, снести памятник кому-то из чешских деятелей в России.
Предложение митрополита Илариона имеет шанс быть реализованным в татарстанском городе Бугульма. Там памятников аж два — красному писателю Ярославу Гашеку, который служил в 1918 году в большевистской комендатуре Бугульмы, и его герою — бравому солдату Швейку. Алкоголик и двоеженец, автор самой смешной книги из всех, написанных обычно скучными и догматичными коммунистами, несомненно, оценил бы иронию.
В патриархии давно уловили кремлевский тренд на реабилитацию всего советского. Скажем, в 2015 году патриарх Кирилл удивил общественность своим призывом «помнить, уважать и не подвергать сомнению успехи руководства СССР в 1920–30-е годы».
В 2020 году борьба с критиками всего советского во всём мире окончательно стала для властной верхушки (к которой примкнула и часть иерархов РПЦ) главнейшим мерилом лояльности Кремлю и лично президенту Путину. Страх показаться недостаточно верной и лишиться кресел, орденов, мест и, что самое важное, бюджетов оказался самым сильным чувством постсоветской «элиты». И даже эпидемия коронавируса, угрожающая стабильности всей выстроенной Путиным системы, не способна на это чувство повлиять. Как иначе можно объяснить идею министра обороны Шойгу в разгар пандемии выкупить за счет его ведомства памятник Коневу? Министр не предложил это сделать за свои деньги (что было бы логично). Он, похоже, даже не задумывается, что фактически предлагает российскому налогоплательщику, содержащему армию и лично его, распахнуть свой и без того отощавший в последние недели кошелек. Это поведение оторвавшегося от реальности феодального сеньора, а не государственного чиновника.
Даже во время глобального кризиса Москва упорно продолжает навязывать всему миру новую старую версию истории, прежде всего, двадцатого века. Ей недостаточно, что этот, так сказать, «нарратив» уже стал, в сущности, частью официальной идеологии внутри России. Кремль настойчиво требует, чтобы эту идеологию приняли и полюбили все вокруг, прежде всего — но далеко не только — страны Центральной Европы и Балтия. То есть те, кого после изгнания нацистов на полвека оккупировал Советский Союз — со всеми вытекающими последствиями в виде расстрелов, депортаций, тюрем, закрытия храмов, экспроприаций частной собственности.
Похоже, пришла пора вновь ввести в обиход грустный анекдот брежневской поры: «Вопрос: Кто должен быть изображен на гербе СССР? — Ответ: Купидон. — Вопрос: Почему? — Ответ: Потому что Союз тоже голый, вооружен и ко всем лезет со своей любовью».
Да, история Польши, Эстонии или Венгрии не безоблачна. В ней — как и в истории других стран — есть темные и постыдные моменты. Но история СССР, который большую часть своих 74 лет был жесточайшей тоталитарной диктатурой, стоит особняком в хронике ХХ века. Несомненное благо — победу над гитлеризмом — невозможно вынести за скобки этих трех четвертей века, забыв обо всем остальном.
Вместо того чтобы признать это, воздать хвалу героям, осудить преступников и двигаться дальше, российское руководство ведет отчаянную борьбу за несуществующую честь режима, погубившего десятки миллионов. На вопрос «зачем?» окончательного ответа нет. Ясно, что для удержания власти и собственности выгодно поддерживать в стране атмосферу осажденной Западом крепости. Но и с этой точки зрения, нескончаемый надрыв и каждодневные обиды на весь мир — явный перебор. К настоящему Дню Победы, который спустя 75 лет после окончания войны должен быть прежде всего днем скорби и поминовения павших, это имеет мало отношения. Ведь даже при действительно воевавшем генерал-майоре Брежневе 9 мая отмечали раз в году — собственно 9 мая. Сегодня, при невоевавших мультимиллиардерах во главе России, это происходит и все остальные триста шестьдесят четыре дня.
Думаю, российская власть просто потеряла способность быть властью. Политическое руководство — это прежде всего готовность создавать для общества картину будущего и брать на себя ответственность за движение вперед. Коллективный же Кремль, наоборот, хочет, чтобы сегодня не кончалось никогда — потому что только сегодня власть и активы у него под контролем. В этом дне сурка каждые сутки превращаются во вчера, но никогда — в завтра. Про памятник маршалу Коневу в Москве скоро забудут. Но борьба за что-нибудь с кем-нибудь когда-нибудь обязательно будет продолжена.
