На первый взгляд может показаться, что прошлая неделя оказалась неудачной для внешней политики Америки. Северная Корея снова начала пуляться ракетами, Иран решил демонстративно отбросить в сторону остатки ядерного соглашения, и после неудачной попытки оппозиции совершить государственный переворот, венесуэльский диктатор арестовал вице-председателя Генеральной Ассамблеи. В этих неудачах в достаточной степени виновата часто сбивчивая и противоречивая политика администрации Трампа.
Это, конечно, так, но очень сложно сделать столь решительное заявление, не обладая основным пониманием интересов Америки в каждом конкретном случае. И одной из отличительных черт президентства Трампа является невероятная сложность точного определения того, в чем эти цели заключаются и верны ли они.
Возьмем, к примеру, ситуацию с Северной Кореей. Обе основные партии США за последние 20 лет почти ничего не добились на поприще достижения денуклеаризации и либерализации деспотического режима Северной Кореи. Резкое отклонение Трампа от исторического курса на изоляцию вызвало раздражение, особенно у тех, кто озабочен чудовищными нарушениями прав человека в КНДР. Но до недавних запусков ракет можно было с полной уверенностью сказать, что после саммита Трампа-Кима Америка находилась в гораздо лучшем положении относительно Северной Кореи, чем в то время, когда Трамп занял свою должность.
Изменили ли недавние запуски ракет ситуацию? Не совсем. Недавние испытания на шкале северокорейских провокаций занимают не очень высокое положение. Сдержанная критика действий Кима со стороны Южной Кореи говорит, что главным приоритетом остаются переговоры. О том же говорит сдержанность реакции администрации Трампа после недавнего задержания северокорейского судна за нарушение режима санкций. И данный приоритет имеет смысл, если цель Америки – предотвратить войну, причем денуклеаризация воспринимается как окончание процесса улучшения отношений, а не непременное условие подобного улучшения. (Этот приоритет также имеет смысл, если основной целью Америки является Китай, а для КНДР в этой игре отведена роль пешки).
Если в этом заключается правильное понимание ситуации с КНДР, то с Ираном-то все не так гладко? Трамп разорвал успешную дипломатию своего предшественника и вернулся к политике агрессивной конфронтации. Тут-то политика Трампа дала осечку? Решение Ирана перестать соблюдать условия ядерного соглашения – явное тому подтверждение? И снова все зависит от того, как мы понимаем интересы Америки.
Ядерное соглашение с Ираном четко продвигало интересы Америки, если наша цель заключалась в снижении нашей роли на Ближнем Востоке и понижении вероятности того, что Иран станет ядерной державой. Но если отбросить вероятность появления ядерного Ирана (в отличие от получения ядерного оружия в сжатые сроки), то наши интересы будут выглядеть по-другому. Если наша цель – сохранить влияние и установить более тесные связи с американскими союзниками в регионе, то конфронтация с Ираном в этом помогает, а не мешает.
При Трампе Саудовская Аравия уже стала близким другом Америки – причем за это очень высокую цену платят независимые журналисты и мирные жители Йемена, а карманы себе набивают американские производители оружия. Президент Египта Сиси охотно стал искать покровительства Америки, которое администрация Трампа ему не менее охотно предоставила. Что касается наших союзников в Европе, то их очень волнует отказ Трампа от ядерного соглашения, так что они активно помогали Ирану обойти американские санкции. Но если Иран начнет воплощать свои угрозы в жизнь (а именно это он, похоже, и делает), то это, скорее, лишь подтолкнет европейцев в объятья Америки. Если приоритет администрации состоит в использовании конфронтации с Ираном для возвращения Америке статуса незаменимости, то дела, вообще-то, идут совсем не плохо.
Конечно, если Трамп позволит затянуть США в войну с Ираном, интересы Америки на всех уровнях значительно пострадают. Но Трамп может избежать подобного развития событий, просто отказавшись поддерживать военный способ разрешения проблемы. Даже Джон Болтон, вероятно, не станет начинать войну исключительно по собственной инициативе.
Что у нас там еще осталось? Венесуэла. Как сообщается, Трамп расстроен тем, что Болтон среди прочего обещал ему легкую, бескровную победу, когда вместо этого Хуан Гуайдо, наш человек в Каракасе, оказался неспособен вдохновить переворот, который, конечно, получил бы поддержку Америки. Но хотя ситуация в Венесуэле почти наверняка будут ухудшаться, а Мадуро будет укреплять свою власть, Америка, возможно, избежала значительных проблем, когда гамбит Гуайдо провалился столь очевидно.
Если бы результат переворота был не столь очевиден, соблазн взяться за смену режима в Венесуэле был бы очень сильным. И хотя наши южноамериканские и европейские союзники присоединились к Трампу в противостоянии режиму Мадуро, они куда менее охотно поддержали бы прямое американское военное вторжение. Поскольку у Америки практически нет реальных интересов в Венесуэле, гораздо проще увидеть издержки усугубляющегося американского вмешательства, чем его преимущества.
С точки зрения Трампа, конечно, важнее то, как недавние события влияют на его политические интересы. В этом плане ему, определенно, везет. Его электорат, судя по всему, будет придерживаться своего мнения вне зависимости от того, будет ли он преследовать политику примирения (в случае Северной Кореи) или конфронтации (в случае Ирана), и вне зависимости от того, пойдет ли все по его плану или наоборот (как в случае Венесуэлы). У демократов тем временем возникли трудности с неспособностью выразить альтернативный последовательный подход, основанный на вразумительном понимании истинных интересов Америки.
До тех пор пока Трамп не втягивает Америку в новую войну, по всей видимости, ничего не изменится.
Пока что единственной внешнеполитической темой, которая может серьезно повлиять на политическую позицию Трампа дома, остаются торговые переговоры с Китаем, в которых ставки для американской экономики чрезвычайно высоки.
Но опять же, когда ведущий кандидат в президенты от демократов говорит, что «Китай – не такой уж и серьезный конкурент», возможно, Трампу особо не стоит о чем-либо волноваться.
