...Недавно вдова Солженицына отказала украинской нации в культурности (ссылаясь при этом на мнение самого писателя).
Нет, «Александр Исаевич любил украинский язык, Украину… У украинцев изумительные песни, изумительное то, изумительное се, свой быт».
Но, утверждает Наталья Солженицына, он «никогда не считал украинцев полностью сформировавшимся, отдельным народом». Потому что «развитую словесную культуру, литературу им еще предстоит создать», ведь «кроме Леси Украинки и Тараса Шевченко, ничего пока не создано».
Можно, конечно, назвать вдову писателя набитой дурой и на этом закончить дискуссию. Но мы продолжим, потому что речь идет не о фантомных болях российской интеллигенции, а о чем-то большем – о признаках состоявшейся нации.
ПОЧЕМУ ОДНИ НАЦИИ «ПРОБУЖДАЮТСЯ», А ДРУГИЕ «СПЯТ»?
В конце ХХ века британский философ Эрнест Геллнер задумался над феноменом: почему в мире существует приблизительно 8000 языков, еще больше культур, а наций, сумевших построить государственность, лишь пара сотен? Только ли завоеватели и поработители тому виной, или есть все же некая закономерность в том, что отдельные нации «пробуждаются», а другие остаются «спящими»?
«…Групп, которые могли бы попытаться стать нациями — бесчисленное множество,- пишет он.- И все же большинство из них безропотно подчиняется своей участи: быть свидетелями того, как их культура (хотя не они сами как личности) медленно исчезает, растворяется в более широкой культуре государств».
Идею о двух культурах, часто уживающихся в одном государстве – низкой и высокой, культуре правящего класса и культуре простолюдинов философ развил в своей книге «Нации и национализм».
Солженицын (как и прочая русская интеллигенция) не любил слова «нация», и говорил о «культуре народа». Это лукавство можно объяснить. Потому что у государств, которые не являются национальными, а представляют собою либо империи, либо «государства-химеры» (термин Льва Гумилева), противостояние высокой культуры правящего класса и низкой культуры подданных особенно ярко выражено.
ПОЧЕМУ ЦАРЬ НЕ БОЯЛСЯ РЕПИНСКИХ ЗАПОРОЖЦЕВ?
Начало эта тенденция берет из так называемого «агрограмотного общества», то есть такого, где уже есть письменность, но она не доступна плебсу. Такое общество было кастовым, и каждая каста – правителей, жрецов, воинов и холопов-простолюдинов имела свой язык, непонятный другим кастам, свои традиции и культуру. Рыцарь, заговоривший на языке простонародья, считался осквернившим свой род, крестьянин, заговоривший на языке рыцарей, мог быть казнен за непочтительную наглость.
Двухкультурность тех времен объяснялась тем, что нередко правящий класс составляли выходцы из одного этноса (более развитого или более агрессивного), а низшие слои – из другого. Это еще больше разделяло касты. Развитая, «высокая» культура была привилегией правящего класса-этноса, уделом плебса оставалась культура низкая. Те самые: «свой быт, изумительные песни, изумительное то, изумительное се», которое так нравились Солженицыну.
Шли столетия, цивилизация развивалась, непреодолимые границы между кастами стирались, и самые талантливые представители простонародья получили доступ к «высокой культуре». Нужно ли уточнять, это была главным образом «высокая культура» правящего этноса – его язык, изобразительное искусство, литература, наука, наконец.
Так Тарас Шевченко был допущен к русской академической школе живописи, а Гоголь из кожи вон лез, чтобы попасть в высокую литературу имперского разлива (хотя ни русские типажи его повестей, ни сказ о верном холопе московского царя Тарасе Бульбе – так и не помогли ему стать на одну ступень с «истинными» великороссами).
Русский монархист Солженицын мог умиляться песнями и бытом украинцев. Сегодня модно выставлять в соцсетях старые фотографии и рисунки пра-прабабушек в вышиванках, запасках, кептарах и очипках –в царские времена в украинских селах за ношение вышитых сорочек, пение колядок, как и вообще за «малороссийский» язык не наказывали. Царь Николай Второй был большим поклонником запорожского казачества и в свой приезд в Екатеринослав даже выслушал лекции историка Дмитрия Яворницкого о казаках (причем - на украинском языке) . Эпические козаки Репина, пишущие письмо турецкому султану, считались вполне верноподданнической картиной.
Вышиванку надевал Никита Хрущов в бытность большим партийным вождем, а вместе с ним и половина всего партийного актива. И это не считалось буржуазным национализмом, а напротив должно было свидетельствовать о народном происхождении.
Я не знаю, о чем поют на кремлевской сцене наши эстрадные заробитчане - София Ротару, Таисия Повалий и прочие, но исполнить на украинском «Червону руту» или «Одну родину за столом» им вполне разрешат. Это для Путина не опасно.
А вот «Червона калина», «Лента за лентою», «Пливе кача по Тисині» - опасны. И Украинская библиотека в Москве тоже – потому и уничтожена.
КОГДА ВИШИВАНКА СТАЛА ЧАСТЬЮ ВЫСОКОЙ КУЛЬТУРЫ?
В чем разница? А в том, что чуткий имперский нюх мгновенно определяет симптомы альтернативной себе высокой культуры. А рожденная однажды, она тут же завязывает плоды будущей государственной независимости. Таков, пишет Геллнер, закон развития общества.
Конечно, высокая культура нации не рождается сама по себе. Она творится руками тех, кто хоть и вырос на чужой высокой культуре, но сознательно отказался от ее благ, а начал творить новую. Этих людей, пишет Геллнер, и можно назвать настоящими националистами.
Низкая культура не потому низка, что некачественна, а потому, что исходит из низов. Мы ее впитываем с колыбели, она в традициях, обычаях, орнаментах. Она – хранилище, но не двигатель.
А что такое высокая культура? Философ Бенедикт Андерсон увидел ее в первых печатных европейских романах и… качественных ежедневных газетах. Историк Норман Дэвис - в национальных операх с либретто на основе национальных мифов. Национальная церковь –тоже ее часть, потому, что дает право верующему говорить с Богом на родном языке. Это история, философия, архитектура, а сегодня, очевидно, это еще и язык IT-технологий, и язык соцсетей.
Обобщая, Геллнер видит высокую культуру во всем, что способно превратить традицию в политику, а значит – добиться национальной независимости и построить свое государство.
Потому вышиванки стали высокой культурой, когда их надели диссиденты. Щедривки – когда прошли через душу Леонтовича и заявили об украинской душе всему миру. Шевченко заложил краеугольный камень в здание высокой украинской культуры, когда написал «мужицким» языком антиимперскую поэму «Сон». Лирика Стуса стала политической поэзией, а сам он – носителем высокой культуры, когда начал борьбу за освобождение Украины.
Низкая культура спокойно себя чувствует без государства. Высокая культура первейшее условие государственности. Если оно есть, то априори есть и развитая культура. Только слепой ее не может видеть.
МОЖЕТ ЛИ СОСУЩЕСТВОВАТЬ ВЫСОКАЯ УКРАИНСКАЯ КУЛЬТУРА С ВЫСОКОЙ РОССИЙСКОЙ?
А теперь главный вопрос. Устами вдовы Солженицыной он звучит вот как: «А так ли уж необходимо было отрываться (имеется в виду украинцам от российской культуры)?»
И Бог с ним, если бы звучал он только из уст россиян. Проблема в моих соотечественниках, которые вопрошают: «А как же «великая русская литература»? Как же художники-передвижники, «Иван Сусанин» и «Борис Годунов»? Неужели две высоких культуры – украинская и русская не могут ужиться в одной стране?
Давайте спросим об этом Геллнера
«Я не могу себе представить современное государство, в котором сосуществуют две высоких культуры!» - восклицает британский философ. Одна из них неминуемо отбросит другую на маргинес.Или же государство распадется на две нации.
Потому на упрек вдовы писателя: «Необходимость топтать предшественников — верный знак небогатой ветви» - можно ответить так: да, усилиями многочисленных расстрельных команд Российской империи ветвь украинской высокой культуры была истончена до предела. Но, если не вытолкать из нашего культурного пространства «братьев», они не дадут ей стать богатой.
Стусу просто не ужиться с Пушкиным в одном обществе.
Ведь национальная культура (снова обратимся к Геллнеру) это не хотелки националистов, это – сугубо экономическая категория. Культурная однородность – когда единая высокая культура охватывает все общество сверху до низу - воспитывает универсальную личность, способную удовлетворить любую потребность общества – сегодня он айтишник, завтра - президент, сегодня менеджер сельхозпредприятия - завтра политик, сегодня журналист- завтра солдат. Чем стремительно развивается общество, тем больше ему требуется мобильных, взаимозаменяемых универсалов.
В архаических обществах каждая каста получала свое специализированное образование: сапожник до смерти оставался сапожником, мушкетер-мушкетером. Сегодня 80% образования – это фундаментальный базис высокой культуры и 20% - специализированной подготовки. Человек высокой культуры не затеряется в любой сфере.
Высокая культура великороссов, конечно, роскошна. Но для нас - это как мраморная гробница с резными пальметтами, в которую не пробиться солнцу и в ней нельзя жить. Она переполнена ненужными нам знаниями – иероглифами. Недавно российские журналисты возмущались: украинская молодежь не может ответить на элементарные вопросы: как назывался раньше Санкт-Петербург, когда началась «великая отечественная война» или как настоящая фамилия Сталина! И не понимают, что все это для нас – мертвячина.
ПОЧЕМУ НАСТОЯЩИЙ НАЦИОНАЛИСТ НЕ БУДЕТ ГРОМИТЬ ПЕРФОРМАНСЫ?
Права вдова Солженицына лишь в одном, когда советует: «Но если оторвались – создавайте!»
Убежденность в том, что высокая украинская культура уже полностью состоялась и забронзовела – опасный миф. И дело не в том, что у нас нет совершенных образцов этой культуры, у нас не хватает другого – ее потребителей, людей, дышащих в ее атмосфере.
Это касается и правящего класса – живущего национальной культурой лишь на телекамеру. И молодого поколения, называющего себя «националистами».
Помните недавний лозунг одной радикалки: «за справедливость, но против прав человека»? Разве это не слова Гундяева? Или призыв Татьяны Сойкиной из «Правого сектора» - очистить Одессу от евреев – разве не мысли фашиста Баркашова она озвучила? А война наших защитников традиционных ценностей с «извращениями, навязываемыми нам Гейропой» - разве не мракобесие Чаплина и Дугина?
Националист высокой культуры - всегда враг расизма и традиционализма, он не бьет окна в банках и не тролит мелких клерков в фастфудах, плохо говорящих на государственном языке. «Национализм, пишет Геллнер, это - навязывание высокой культуры обществу, где раньше низкие культуры определяли жизнь большинства.» Высокой культуры!
Потому забронзовеем лишь тогда, когда националисты пройдут по улицам Киева не с факелами, а - с книгами. И будут не громить перформансы подозрительных художников, а защищать новаторство в творчестве, которое покажет миру – Украина цивилизованная страна.
Впрочем, наверное, есть и другая опасность. Которую у нас опасностью не считают, а напротив – благом. Это учеба наших деток за границей. Мне возразят, что это дает им перспективу. Да, если речь идет о трудоустройстве, будущей работе и успеху в жизни.
Но бесплатное образование это ведь не просто подарок. И не конвейер для пополнения армии труда. Это, если следовать мысли британского философа, - воспитание носителей высокой культуры, с помощью которых нация воспроизводит сама себя. Учась в Германии, не готовятся ли наши дети пополнять ряды немецкой нации?
Может, нашему обществу надо переосмыслить право на образование и понять, что это - обязанность?
«Национальное государство должно обладать монополией не на применение силы, а на образование» - пишет Геллнер. – Только тогда оно состоится как государство.
Мы в Украине, похоже, не до конца это поняли.
НУЖЕН ЛИ ПРИЗЫВ В ОБРАЗОВАНИЕ КАК НА ВОЙНУ?
В реформе образования кое-что уже предложено. Это - одинаковый доступ всех к начальному образованию (когда не делят школы на элитные и плебейские, а детей – на блатных и бесплатных). И попытка всеобщего обучения на украинском языке, из-за которой возник конфликт с Венгрией. Но этого мало, очень мало для появления «универсального украинца».
Почему бы нам в наших условиях гибридной войны не воспринять слова Геллнера буквально? И не включить образование в оборонную стратегию? Ввести министра образования и науки в СНБОУ? Утвердить парламентом свое отечественное СОИ – Стратегическую образовательную инициативу?
Или еще – из гипотетического: почему бы не призывать в сферу просвещения так, как призывают молодых люде в армию? Особенно для учительствования на прифронтовых территориях? И платить им так, как платят бойцам на передовой? Почему бы не отбирать директоров школ и ректоров вузов так, как отбирали кандидатов на директора НАБУ? И не организовать для неграмотных педагогов, или уличенных во взятках, сепаратизме или аморальных поступках своего рода Раду доброчесности, как в Верховном суде?
Почему бы наших чиновников высокого полета не проверять на знание не только языка, но и литературы, истории, архитектуры и живописи? Заставить их писать сочинения, отчитываться за прочитанные во время отпуска на Мальдивах книги ?
К сожалению, «есть общества, где народ образованнее элиты», - пишет Геллнер. Это, если доступ в элиту дает умение владеть оружием, родственные связи или элементарная ловкость рук, а не знания. Или когда элита больна «Дипломной болезнью» (этот термин ввел в обиход британский социолог Рональд Дор) и вес в стране имеет диплом (обычно, купленный), сертификат и прочие бумажки о получении образования , а не само образование.
Низкая и высокая культуры нации, по образному высказыванию Геллнера, это как дикие и садовые культурные растения. Первые растут и размножаются сами по себе, и побеждают обычно те, кто агрессивнее. Для выращивания вторых нужны наука и внимание. Иначе они или зарастут бурьяном, или сами в него выродятся.
Евгений Якунов
