У моего приятеля умерла теща. И оставила ему в наследство, как в сказке, кота. Правда, без мельницы.
Кота звали Шурик. Шурик сапог не имел, зато был так избалован, что даже телятину (исключительно которой он питался) ему надо было подавать нарезанной особым способом и делая три раза «Ку!». Еще он не подходил на зов, точил когти, где хотел, и поглядывал на хозяев с выражением в глазах: «Ну, пока живите, но пора задуматься и о собственной жилплощади!».
Это все моего друга сильно выбешивало. К тому же кот был тещин, поэтому, когда никто не видел, а кот капризничал и делал «харю кришной» (как выражался новый хозяин), ему регулярно доставался пендель. Если это кощунство замечалось, начинался крик жены: «Как ты смеешь, это мамин котик!». Котику дозволялось многое в память об умершей маме.
Шурик каждый вечер с нетерпением дожидался новую семью с работы. Не для того, чтобы покормили, а чтобы тут же начать криком и когтями демонстрировать недовольство отсутствием внимания к своей особе в течение всего дня. Это тоже не прибавляло семье позитивных эмоций.
Однажды новые хозяева Шурика наприглашали друзей на свою дачу и решили зависнуть там на пару или три дня. Поскольку кота оставить одного не решились, взяли его с собой. Не забыли купить телятину на все эти дни.
В дачном поселке, куда привезли Шурика, жил местный ничейный кот Васька. Васька был дружелюбен, вольнолюбив, имел активную жизненную позицию и, вследствие бездомности, всегда быстро ориентировался в ситуации. И еще – он был очень, практически, как брат-близнец, похож на привезенного москвича Шурика.
Это обнаружилось потом, а сейчас Ваську в веселом угаре зазвали в дом с песнями и плясками, а Шурика отправили во двор, бросив ему остатки шашлыка.
Васька не стал рваться обратно на холодную мокрую улицу, а решил воспользоваться ситуацией и хотя бы временно пожить жизнью принца, как в известном произведении Марка Твена.
Теперь он спал везде, где хотел, включая подушки и полки с посудой, прогуливался по всем столам, нюхал, что хотел, и ел, что нравится, удивляя хозяев непривычной всеядностью и ненасытностью.
К концу праздника хозяева начали приходить в себя, взгляд стал фокусироваться и распознавать оттенки. Первой неполное соответствие кота заметила жена. Опешила и взвизгнула: «А Шурик где?».
Всей толпой понеслись искать Шурика. Он сидел под забором, рыдающий, мокрый, замерзший. Найти убежище и еду он не смог, т.к. никогда в жизни этим не занимался, и, наверно, каждый прошедший мимо кот продемонстрировал ему привычки альфа-самца.
Шурика схватили на руки и понеслись отогревать-закармливать-затискивать.
Шурик простил всех. И ходил теперь по дому, заглядывая в глаза и подбегая к миске на первый зов.
Васька не был виноват, но получил упреки. Хозяин похихикивал, и у меня есть мнение, что Шурик не просто так оказался нищим и на улице...
