На фоне жуткой трагедии в очередной американской школе Дональд Трамп выступил с речью, суммируемой одним предложением: «США должны сначала оплачивать безопасность своих школ, а потом уже заниматься помощью Украине».
Помимо того, что украинцы должны радоваться президентству Байдена (каким бы нерешительным он ни казался), а в Кремле - кусать локти, что на его месте не Трамп, есть и более практические моменты в такой позиции.
Если вызвавший шквальный огонь критики Киссинджер в свои 99 лет представляется не более чем досадным мнением на фоне унисона поддержки Украины, Трамп пенсионером себя не видит. Он явно готовится к выборам 2024, а находясь на этой неделе во Флориде, мне сложно не отметить, что даже визуально поддержка его политики в одном из ключевых штатов крайне велика.
Риск Трампа-президента через два года - существенный риск для Украины, если она собирается вести позиционную многолетнюю войну «до победного». Риск протрамповского республиканского конгресса в США уже этой осенью - ещё более материален и близок. Украина, безусловно, должна и может проводить свои красные линии самостоятельно, но не оглядываться на внешние факторы при такой серьёзной зависимости от зарубежной помощи тоже представляется странным.
К слову, включение Киссинджера в список «Миротворца» является поводом лишний раз задуматься о том, ради чего разного рода санкции создаются.
Все стороны конфликта усиленно занимаются составлением списков: депутатов США, которым нельзя выезжать в Россию; блоггеров, которым нельзя выезжать в Украину; членов семьи Путина, которым нельзя теперь выезжать в условную Канаду и так далее. Понять смысл существенной части этих запретов достаточно сложно: санкции, по идее, должны «стимулировать» правильное, по мнению вводящего, поведение. Как позиция Киссинджера изменится под давлением запрета на въезд в Украину - вопрос интересный. Аналогичный вопрос есть и к более «болезненным» санкциям - например, заморозившим имущество всех олигархов: подталкивает ли их Европа к оставлению Путина и отъезду из России или, наоборот, к безоговорочной поддержке единственного человека, кто пока не заморозил их имущество?
Но если действия крупных стран можно списать на инертность бюрократии, то логику частных инициатив хотелось бы все же понимать лучше - я, например, о списке ФБК, 6000 человек, которых надо подвергнуть санкциям. Конечно, интересно было бы понять логику включения туда некоторых людей - ну хотя бы как санкции против условной Собчак помогут остановить войну в Украине? Она останется в России и этот факт заставит Путина в ужасе отозвать войска? Но интересно и то, что реально потенциально болезненные для «подпольной» дипломатии Кремля истории остались нетронутыми даже в этом, «расследовательском», списке. Ниже - один пример.
Нет ни в одном списке Сергея Копытова (здесь и далее - по материалам Private Eye). Малоизвестный человек, бывший крымский депутат Партии Регионов (и, кажется, недолго министр финансов Крыма в 13-14 году), господин Копытов после аннексии полуострова успешно развивал свои бизнесы в Ялте и в России. И был бы он одним из множества перебежчиков, но в процессе обзавёлся зятем, казначеем Консервативной Партии Великобритании. Вскоре, уже после всех аннексий, зять Копытова, Эхуд Шелег, пожертвовал консервативной партии 3 600 000 фунтов стерлингов и стал сэром Эхуд Шелегом. А банк Барклайс, через который переводились деньги, отправил письмо в Национальное Агенство по Борьбе с Преступностью (NCA), что деньги пришли к Шелегу подозрительно запутанным путём, но в конечном счете - со счета Копытова в Райффайзен Банке. То есть крымский чиновник-перебежчик, зарабатывающий в аннексированной Ялте, спонсирует консервативную партию через бывшего ее казначея - и ни одного из этих людей, чьё пребывание в санкционных списках сильно осложнило бы им жизнь, а сама история заставила бы других европейских политиков с большей опаской смотреть на «русские деньги» в их кошельках, ни в один список никто не включил. Разве не занимательно?
