Господь багатий нас благословив
Дарами, що нікому не відняти:
Любов і творчість, туга і порив,
В XX веке украинская поэзия достигла мировых вершин. И в этом значительная заслуга Олега Ольжича. Парадокс общего интереса к его жизни и творчеству заключается, однако, в незнании его творчества.
Ольжич (один из псевдонимов Олега Кандыбы) родился 8 июля 1907 г. в Житомире. Его отец — известный украинский поэт Александр Олесь, мать — учительница Вера Свадковская, в жилах которой текла украинская, белорусская, греческая кровь. Их сына Олега, который уже сызмальства отличался особыми способностями, можно было бы назвать баловнем судьбы. Исключительные таланты могли обеспечить ему блестящее будущее ученого-археолога (которым, собственно, он и стал) и выдающегося украинского поэта. Но судьба избрала его для другого — для борьбы за свободу Украины.
Школьное образование Олег получил в Пуще-Водице под Киевом, куда переехала семья в 1909 г. В 1918 г. в муках рождается Украинское государство. Во время военных неурядиц отец выезжает в 1919 г. в Будапешт как атташе по вопросам культуры Украинской Народной Республики.
До 16 лет Ольжич жил в Украине, был свидетелем больших и драматичных событий. Не раз он с волнением вспоминал родной Житомир и школьное обучение в Пуще-Води це под Киевом. Его мать, Вера Антоновна, говорила, что когда муж выехал за границу, они с Олегом бедствовали. Олег часто ходил в далекие села выменивать за разные вещи картофель и муку. Иногда в снег и холод нес на плечах тяжелый мешок, чтобы прокормиться во время послереволюционной разрухи. Несмотря на неурядицы, он охотно и напряженно учился, был исключительно способным. Отец не без гордости говорил, что Олег еще ребенком прекрасно рисовал и проявлял способности к музыке, играя на пианино и скрипке. «Вы обратили внимание на его пальцы? Его руки — это руки виртуоза!» Олесь сиял, когда говорил о своем сыне. Еще ребенком Олег написал пьеску на три действия о казацких временах и сам её обработал. Пятнадцатилетним мальчиком в 1923 г. он отправился с матерью в Берлин, где тогда находился его отец, еще недавно служивший полпредом УНР в Будапеште. В скором времени семья Кандыб переехала из Берлина в Прагу, а затем поселилась в Горных Чсрношицах (близ Праги).
В 1924 г., сдав успешно экзамены на аттестат зрелости в средней школе, Ольжич поступает на философский факультет прославленного Карлового университета, где слушает лекции и принимает участие в семинарах Любомира Нидерле, Альбина Стойкого, Антона Матейчика и других чешских ученых. Согласно его автобиографии, которая находится в архивах Карлового университета, главными предметами его обучения были доисторическая археология и история искусства. Одновременно Ольжич, как и много других украинских студентов Карлового университета, получал образование в Украинском Свободном Университете в Праге, дипломы которого признавались тогда не только в Советской Украине, а и во всей Европе. Там он слушал лекции известного археолога Вадима Щербаковского (1876-1957 гг.), историка искусства Дмитрия Антоновича (1877-1945 гг.), историков Дмитрия Дорошенко (1882-1951 гг.) и Василия Беднова (1874-1935 гг.).
Еще студентом Ольжич полюбил прогулки на природе и путешествия. «Природа и человек, — вспоминает Влас Самчук, — гармонировали в системе его космоса. Поэтому он любил странствования и природу. Соберет, бывало, свою, как он говорил, банду (он имел в виду круг друзей), и они отправляются пешком или поездом осматривать какую-то местность. Путешествия были его любимым спортом. Однажды летом с товарищем они объехали велосипедом чуть ли не всю Германию, а такие места, как наши Карпаты, были известны ему досконально».
В 30-х годах Ольжич был в Праге главным организатором различных праздников, юбилеев, литературных вечеров. Обычно составлял программы с соответствующим репертуаром, приглашал исполнителей, занимался полным обеспечением мероприятий и заботился о поддержании надлежащего настроения. Некоторое время руководил студенческим авангардным театром.
Летом 1929 г. Ольжич защитил в Карловом университете докторскую диссертацию на тему «Неолитическая расписная керамика Галичины». Она базировалась на исследовании трипольской керамики, которая хранилась во львовских и краковских музеях, а также на богатой разноязычной литературе. Кандыба первым предложил правильные типологические ряды форм и орнаментов, давшие возможность найти аналогии с украинской расписной .керамикой и создать её общую классификацию.
Тотчас после защиты О. Кандыба-Ольжич по предложению профессора В. Щербаковского был принят ассистентом на кафедру археологии Украинского Свободного Университета. Это, а также работа в археологическом отделе Чешского национального музея в Праге (1926-1932 гг.) полностью отвечало его научным интересам. Опыт ученого-археолога он приобретал в различных экспедициях, а также работая в музеях Чехословакии, Галичины, Югославии, Австрии и т. д. Участие в международных симпозиумах и конференциях, а также непосредственная работа на раскопках поставили его в первые ряды специалистов по славянской археологии. Свидетельством этого были лекции, которые он читал на разных кафедрах Гарвардского университета. Заботясь об организации украинской научной жизни за границей, он вместе с другими учеными основывает Украинский научный институт Америки. Под редакцией доктора О. Кандыбы в 1939 г. в Праге вышел сборник научных работ этого института, содержавший труды из разных областей науки, что свидетельствовало о всесторонних интересах О. Ольжича. Свои изыскания по археологии он публиковал в украинских, чешских, немецких, югославских и английских изданиях. Некоторые из них не утратили научного значения и по сей день. Таким образом, прежде чем стать поэтом, О. Кандыба-Ольжич был общепризнанным археологом. Можно с уверенностью сказать, что при соответствующих условиях из него вырос бы ученый мирового уровня.
Удивительно, но первым солидным печатным произведением Ольжича-литератора стал детский рассказ «Рудько», изданный в Праге в 1928 г. под псевдонимом О. Лелека. Еще одно его название — «Жизнеописание одного петуха» — неслучайно: вполне серьезно, в манере художественного реализма описывает автор приключения и рыцарские поединки петуха Рудька, а вместе с ним и жизнь прочих обитателей подворья — собаки Серко, кота Кирилла, глупых уток, напыщенных и воинственных индюков и т. д. Можно лишь сожалеть, что Ольжич, так любивший природу и животных, в жанре детской литературы больше не творил. Более всего его интересовала тогда наука. Кроме псевдонимов О. Ольжич, О. Лелека, Олег Кандыба использовал также М. Заточный, Д. Кардаш, К. Константин. В поэзии преобладал О, Ольжич.
Можно предположить, что поэтический талант он унаследовал от отца, хотя путем его поэтики сознательно не пошел. На то было много причин и прежде всего — различие вкусов поколений. Влияла и духовная атмосфера окружающей среды, зачастую деловая и научная. Поэзия цветочков и иных атрибутов расслабленной лирики была чужда волевой натуре, которую он в себе воспитывал. Знакомство с Е. Маланюком, Л. Мосендзом, Ю. Кленом и другими лучшими поэтами украинской диаспоры еще больше отвращало его от сентиментализма, направляло к поэзии действия, духовной энергии, интеллектуальной и волевой, способной воспитывать целостную натуру, сильный характер. Еще больше усилили эти тенденции археологические поездки в Галичину, которая в межвоенный период находилась под властью Польши. В ответ на террор пилсудчиков там возникло революционное подполье. Сформированное в конце 20-х годов в отдельную организацию, оно было направлено на защиту прав украинского народа на западноукраинских землях, к которым, кроме Галичины, принадлежали Буковина, пребывавшая под гнетом румынских бояр, и Закарпатье, входившее в Чехословакию. Революционная поэзия той поры определялась крылатой фразой: «Польским аспидским террором горит вся Галичина!».
В 1929 г. Ольжич становится действующим членом Организации украинских националистов. Познакомившись в 1936 г. с главой провода Евгением Коновальцем, без раздумий становится его соратником. Как руководитель культурной реферантуры ОУН, Олег Ольжич идеологически и философски обосновал роль героического сознания в национально-освободительной борьбе за свободу и независимость Украины. Украинский народ должен стать хозяином своей земли, а для этого необходимо создать самостоятельное государство, которое освободит украинца и спасет украинский народ.
Ольжич становится одним из наиболее активных членов ОУН, со временем — заместителем главы провода. По поручению этой политической организации он участвовал в провозглашении демократической Карпатской Украины, возглавляемой А. Волошиным и уничтоженной 14-15 марта 1939 г. венгерскими фашистами в сговоре с Гитлером. Поэт даже попал к хортистскую тюрьму. Сложную и напряженную атмосферу галицкого революционного подполья Ольжич увековечил в поэме «Городок 1932». Все, что происходило в межвоенный период на западноукраинских землях и особенно в Галичине, отражалось в его поэзии.
Хотя первый его сборник «Ринь» (1935 г.) был, так сказать, аполитичным. В нем преобладали мотивы праистории человечества, античной Греции и Рима, отражавшие не только эрудицию, но и интуицию ученого-археолога и историка. Для поэта не так важна внешняя декорация давних эпох и культур, как их духовность, рост и развитие человека, его социальной сути, морали. Он скупыми словами и без эмоций переносит нас из музейного зала в древнюю эпоху славянских племен, которые не только занимались земледелием, но и умели защищать свою землю:
Поважна мова врочистих вітрин.
Уривчаті передвіку аннали.
— «Ми жали хліб. Ми вигадали млин.
Ми знали мідь. Ми завжди воювали» .
Выразительнее всего проявил Ольжич свое историческое мышление в стихотворении «Был же век золотой». В духе Овидиевых «перемен» поэт изложил краткую характеристику четырех основных эпох человеческой истории. Образ беззаботного золотого времени начинается упомянутым выражением Овидия:
Був же вік золотий, свіжі, проткані сонцем діброви,
Мед приручених бджіл, золотавість сп'яніло тіла,
Янтареві зіниці серни, що не бачила крови,
І на вітах восковість плодів, соковитих і спілих.
Исчезали тысячелетние ценности, но человеческий род развивался дальше, выходил на поединок «в бою с самим собой», учился «различать плохое и хорошее», малое и большое. Положительно понимая диалектику человеческого развития, поэт приходит к неизбежности непрерывной смены явлений и процессов природы, а с ней и всего человечества.
Параллельно с творческой деятельностью Олег Ольжич упорно занимается любимым делом всей жизни — археологией. В 1937 г. в Лейпциге выходит его научная работа «Старшая группа расписной керамики Галиции». По приглашению Межуниверситетского института в Риме он ведет археологические исследования и переводит произведения украинской литературы на итальянский язык. Уже известным специалистом он едет в 1939 г. в США и в Гарвардском университете проводит занятия с американскими студентами, активно печатается в тамошних журналах. Организовывает научную жизнь диаспоры, редактируя «Сборник украинского научного института в Америке». Диаспора не забыла Олега Ольжича: в штате Пенсильвания усилиями украинцев ему поставлен памятник.
Второй сборник поэта — «Башни» (1940 г.) метафоричностью своего названия определяет вершины духовности, которая порождает энергичное решение и действие, призывает к героизму. Понятие героизма у Ольжича включает не одну лишь добродетель, но и мощный духовный заряд, способный обновить и морально оздоровить мир покорности и рабства. Сборник полностью посвящен революционной борьбе за независимость родной страны.
Цикл «Неизвестному воину» (1935 г.) композиционно составляет вторую часть «Башен», идейно и тематически углубляет предыдущую поэму и представляет собой поэтическую историю галицкого революционного подполья. Здесь прежде всего осуждается соглашательство либералов, пассивно взиравших на угнетение украинской Галичины:
Вели не в майбутнє, де бурі і грім,
В минувшину спогади всі ці.
О, будьте ви прокляті кодлом усім
І ваші діла і річниці!
Третий сборник Ольжича «Пидзамча» (1946 г.) был издан уже после его трагической смерти. Он еще успел просмотреть и подготовить его в печать, но с изданием не спешил — был очень требователен к себе и собственной поэзии. Это подчеркивают его самые близкие друзья. Мария Антонович-Рудницкая пишет, что «Олег был настолько самокритичен, что никогда не опубликовал бы, по его мнению, неготового стихотворения. Вначале сам старательно просеивал все напечатанные и ненапечатанные произведения, затем долго советовался со знакомыми. Временами устраивали голосование — какие из стихотворений достойны того, чтобы войти в сборник. Обычно мы просили добавить тот или иной стих, -но Олег был неумолим. Единственное исключение он сделал, включив «Ганнибал в Италии» по настойчивой просьбе Марка Антоновича (сына историка Дмитрия Антоновича), но потом долго сомневался и роптал, что не надо было этого делать. Силой своего поэтического воображения, фантазии он переносил тему стихотворения в сферы антропологии, археологии, геологии различных периодов. Помогали широкая заинтересованность и знания всех этих научных дисциплин. Он обладал очень тонкой и чувствительной интуицией. Временами в его обществе возникало странное чувство, будто он читает ваши мысли и в свою очередь хочет, чтобы вы понимали его с полуслова или намека. Казалось, его тяготили длинные и подробные объяснения. Присущие Олегу скупость и сжатость выражений переходили в его поэзию».
В «Пидзамче» Ольжич достиг наибольшего артистизма, учитывая, конечно, и то, что он начал печататься уже зрелым поэтом. Особенно близки к неоклассицизму такие стихотворения как «Шякунтала», «Сонная Венус», «Люкреция», «Даниил» и т. д. В них ощущаются гармония мысли и чувства, уравновешенность духа, покой.
В целом о творчестве Ольжича можно сказать, что это поэзия высокой культуры, требующая от читателя определенной эрудиции, знания истории, философии, искусства. Неоклассицизм большинства стихотворений сборника «Пидзамча» был навеян также и несколькими месяцами семейного счастья. Ольжич летом 1943 г. вступил в брак с Екатериной (Калиной) Белецкой, старшей дочерью профессора Леонида Белецкого, которая впоследствии оставила о нем ценные воспоминания.
Несколько десятков стихотворений Ольжича, не вошедшие в сборники, остались в разных периодических изданиях. Что-то, возможно, хранится в рукописях. Стараниями друга поэта Олеся Лащенко в 1956 г. в Нью-Йорке вышло объединенное издание трех его сборников, появились воспоминания о нем как археологе, библиография его работ и т. п.
Вера в идею — вот кредо Ольжича. Эта вера пульсирует в каждой его строчке. Хотя следует сказать, что он отчасти даже иронично относился к собственным произведениям, да и вообще не придавал особого значения своей литературной работе. Главнейшим делом своей жизни считал не поэзию, не науку, а борьбу, деятельность профессионального революционера. Эта доминанта часто проступает в его стихах, а еще больше — в жизни.
В конце тридцатых годов в жизни Олега Кандыбы-Ольжича происходит коренной перелом. Литературная и научная деятельность отходит на второй план. Псевдоним «Ольжич» сменяется подпольной кличкой «Кардаш».
Держава не твориться в будучині,
Держава будується нині.
Он решает, что надо оставить уют кабинета, чтобы идти «в рядах веселих тридцять років Жданого походу», а если придется, то в «шинелі сірій вмерти від гранати».
К началу войны Олег Кандыба-Ольжич уже не археолог и не поэт — он борец.
Похмурий день зачаївся в тумані.
Над бродом ржуть, полохаючись, коні.
Мій меч бренить, та чую, що на грані
Мене не зрадять крицеві долоні.
В 1940 г. произошел раскол ОУН. Ольжич, принадлежавший к фракции мельниковцев, во время Второй мировой войны возглавлял отделы ОУН на Правобережье Украины, в частности в Киеве, был одним из основателей Украинского национального совета (5 ноября 1941 г.), которым руководил экономист М. Величковский. Поскольку рейхскомиссариат в конце 1941 г. запретил деятельность ОУН, она перешла в подполье, перебравшись во Львов.
В 1942 г. Ольжич-Кардаш вместе с Еленой Телигой и Иваном Ирлявским приезжает в Киев с патриотической миссией ОУН. В Киеве он не только выпускает газету «Наше слово», журнал «Литавры», но и руководит подпольной борьбой мельниковцев против оккупантов. Один за одним гибнут товарищи — Елена Телига, Михаил Телига, Иван Ирлявский, профессор Бухало. Их расстреляли в Бабьем Яру. 95% членов ОУН, отправившихся на восток походными группами, были уничтожены на территории «рейхскомиссариата Украина». Ольжич принадлежал к тем, кто сознательно смотрел смерти в глаза и не отступал. В конце мая 1944 г. во Львове его арестовало гестапо и немедленно перевезло через Берлин в Заксенхаузен — страшный концлагерь, поглотивший свыше 200 тысяч людей из всей Европы. Отгороженный стеной, в Закеенхаузене существовал секретный объект Целенбау — барак-бункер, в котором держали особо опасных узников. Там сидели сын Сталина Яков Джугашвили, французский министр Рибо, бывший премьер-министр Германии Лютер, главнокомандующий польской Армии Крановой генерал Стефан Ровецки-Грот, польский епископ Владислав Гораль и многие другие известные липа. Там же находились почти все члены провода ОУН с лидерами двух непримиримых крыльев С. Бандерой и А. Мельником. В Целенбау Ольжич сидел в камере №14, где обычно находились закованные в кандалы узники, обреченные на смерть. Кандалы эти были прикованы цепью к цементному полу. Ольжича часто брали на допросы. В результате страшных пыток, которые применяло гестапо, он и умер 9 июня 1944 года. Когда весть о смерти Олега Ольжича распространилась среди узников, епископ Владислав Гораль отслужил в своей камере панихиду за упокой его души, а заключенные различных национальностей в своих кельях-«одиночках» молились — каждый на своем языке — за погибшего.
Непоколебимую верность идее, которой пылал всю свою жизнь, он доказал героической смертью. Можно по-разному относиться к творчеству Оль-жича, но каждый честный человек низко склонит главу над жертвой, которую принес этот талантливый поэт и ученый на алтарь своей Родины. О смерти таких борцов сказал болгарский поэт Христо Ботев: «Кто за свободу жизнь отдал — тот не умирает».
Творческое наследие Олега Ольжича количественно невелико, но значимо своим духовным зарядом, оно характеризуется большим диапазоном тем и сюжетов, начиная от доисторических времен и заканчивая современностью. Феномен этого человека, поэта и ученого следует рассматривать лишь в совокупности, в тесной связи жизни и творчества с его трагической смертью. Сегодня в Украине выходят книги с произведениями Олега Ольжича, поставлен биографический фильм «Я камень из Божьей пращи», его именем названа одна из киевских улиц. Эта выдающаяся и трагическая фигура заслуживает и увековечения её памяти мемориальной доской в Целенбау, где Ольжич был замучен. Другие народы оказали почести своим мученикам, должны это сделать и украинцы.
Примером героической личности и поэта вошел в историю украинской литературы Олег Ольжич. И образцом несокрушимого борца за свободу своего народа вошел он в историю украинского революционного движения.
