Есть актеры-лицедеи. Есть актеры, которые на первый взгляд ничего особенного в кадре не делают, но всегда и везде органичны. Джигарханян — редкий случай, когда артист сочетает в себе оба типа таланта. К юбилею «одного из самых загадочных актеров» советского и российского театра и кино.
Говорят, Армен Джигарханян занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый востребованный актер — на его счету более 250 ролей. Правда, этой записи никто не видел, да и не рекорд это — 250 ролей. У Любови Соколовой их почти 400, а у Стива Бушеми — столько, что, как говорят, их и сосчитать невозможно, и его называют просто «актер-спам». Но это так, для справедливости, — речь ведь не о рекордах. Факт остается фактом: Джигарханян — он везде. По крайней мере в советском кино. Потом, когда у него появился свой театр, а кино — наоборот — временно увяло, стал появляться реже. Да и возраст, само собой.
Уход отца из семьи, когда Армену не было еще и года, военное детство, голод, рыдающая из-за потери хлебных карточек мать — все это окрасило его раннюю жизнь в мрачные тона. А натура требовала гармонии и равновесия. Мальчик решил, что гармонию надо искать в искусстве, и пошел в театральную студию. Потом было неудачное поступление во ВГИК, возвращение в Ереван и рыдание на плече матери — своего лучшего друга, работа на «Арменфильме» помощником оператора. В Москву больше не поехал, поступил в Ереванское театральное училище и уже в 20 лет впервые вышел на сцену местного театра.
Слава пришла не сразу — Джигарханяну было уже 30. Его второй опыт в кино — в картине «Здравствуй, это я!» мгновенно выплеснул на него невиданную популярность, от которой он уже не смог отвертеться. Фильм Фрунзе Довлатяна был не просто мелодрамой о молодом физике-ядерщике, который не во состоянии забыть погибшую на войне возлюбленную, но не явным, подспудным размышлением о степени ответственности человека перед близкими. Ученый, разрабатывающий ядерное оружие, — сам жертва войны, отобравшей у него любимого человека, и это добавляло фильму трагического звучания. Молодой Джигарханян в роли Артема оказался идеальным выбором — его мужское обаяние всегда было верхушкой айсберга, а внизу таилась сильнейшая интеллектуальная рефлексия.
В любой роли Джигарханяна есть мощное трагическое начало. Буквально в любой. Если всмотреться — то даже в судье Криггсе из фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!» актер увидел сам и показал другим то, чего другой ни увидеть, ни показать не смог бы, — скрытый пласт чувств маленького, не слишком умного и не слишком счастливого человека, боящегося одиночества. Возможно, сам Джигарханян ничего этого и не предполагал, а действительно играл обычного прохиндея, каким он и видится большинству зрителей, но заложенная в нем трагическая основа его актерского таланта сделала свое дело.
Даже такой, казалось бы, стопроцентный негодяй, как Стенли Ковальски из «Трамвая «Желание» в Театре им. Маяковского, в исполнении Джигарханяна удостаивается сочувствия зрителя — в том числе и не самого сентиментального зрителя, — потому что Джигарханян сумел сделать своего героя уязвимым, хоть и мужланом, и страдающим, хоть и беспримерно грубым.
Есть актеры-лицедеи. Есть актеры, которые на первый взгляд ничего особенного в кадре не делают, но всегда и везде органичны. Джигарханян — редкий случай, когда актер сочетает в себе оба типа таланта. Он может лицедействовать, сверкая всеми гранями, — как в «Собаке на сене», в фильме «Место встречи изменить нельзя» или в «Ширли-Мырли». А может и оставаться будто бы вовсе беспристрастным — и даже не поймешь, почему от него глаз не оторвать. Не только ведь в мужском обаянии дело? Конечно, не только, хотя и в нем тоже. У него каждый герой — герой. Не в смысле героизма, а в смысле истории. За каждым героем Джигарханяна — большая длинная история, которой зачастую не знаем не только мы, но и драматург, придумавший героя. А Джигарханян — знает и только ему подвластным языком нам о том сообщает — то еле заметным поворотом головы, то движением брови, но загадочным взглядом. Из ныне здравствующих так умеет только Роберт Де Ниро, а кто еще — трудно сказать. Может, и никто. В одном из интервью Армен Борисович сказал: «В актере должно быть интересно не то, что он играет, а то, что он скрывает». Эта вечная недосказанность необычайно привлекательна, как привлекательна всякая загадка. Джигарханян, наверное, один из самых загадочных актеров нашего театра и кино.
Его часто упрекали в неразборчивости — мол, виданное ли дело за год сняться в девяти картинах?! А было и такое, на самом пике популярности — например, в 1975-м и в 1978-м. Он и правда неразборчив, и проходных ролей у него немало. Хотя «неразборчивость» хочется заменить на «всеядность» — все-таки несколько другой оттенок. Джигарханян всегда был жаден до работы, и в не самых лучших фильмах он порой снимался так, как рабочий стоит у конвейера, — надо значит надо. Такая работа. Иногда конвейер, да, ну что поделаешь?
85 — это, конечно, много. Но Джигарханян — не старик. Почему-то язык не поворачивается его так называть. И не только потому, что по сей день трудится, держит театр и старается быть в форме. «Виной» тому — все та же загадочность. Пока не разгадали — никакой не старик. Ну разве что аксакал, а это, согласитесь, другое.
