Вот и балансирует такой строй между бунтом и ценами на муку…

Вот и балансирует такой строй между бунтом и ценами на муку…

Сегодня часто можно слышать: «Путинизм более жизнеспособен, чем советский строй, так как это всё-таки рыночная экономика». Так вот. Вовсе нет! Путинизм, как и советский строй, рынков не понимает, а капитализм – разрушает.

Что значит, не понимает? А вот, путинизм, как и советские предшественники, считает, что главное – это «баланс спроса-предложения» и ещё «соотношение цена-качество». И всё. Не понимает, что рынки не просто существуют, а постоянно создаются, а для этого создаются новые товары, а для этого сперва собирают деньги, капиталы, чтобы потом, на новом, созданном, рынке они превратились в ещё большие капиталы, и что это и есть суть капитализма и рыночной экономики.

Что значит, разрушает? А вот, путинизм, как и советские предшественники, если видит, что на что-то есть спрос, то монополизирует рынок этого товара и поднимает на него цену, выжимая деньги из населения. В итоге население переходит на другой товар, а рынок первого товара умирает. И тогда путинизм ищет рынок этого другого товара, на который перешло население, чтобы уничтожить потом и его. Спасение им видится в «качестве», которое, если будто бы на мёртвом рынке его поднять, поможет оправдать завышенную цену и позволит продолжить выжимать деньги. Всё это, конечно, не срабатывает. Товарные рынки всё равно при таком подходе мрут один за другим, как мухи.

В итоге (такого непонимания, разрушения рынков) народ начинает потреблять лишь простейшие промышленные продукты – муку, сахар, хозяйственное мыло, электричество, или же, если и оно дорожает – переходит на дрова. Если повысить цены и на них, будет бунт. Страшно.

Вот и балансирует такой строй всегда в итоге между бунтом и ценами на муку. И не может понять, почему же наступило банкротство. Притом – личное банкротство даже и их, управляющего слоя. Почему их дворцы, магазины, заводы – ничего не стоят в итоге? Ведь вроде так хорошо всё начиналось: «Закручивали гайки и всё брали себе».

Кирилл Полтевский