Если кто не знает, Фрэнсис Фукуяма родился в Чикаго. Этот философ, политолог и экономист стал знаменитым 30 лет назад благодаря своей книге «Конец истории и последний человек», в которой - ни много, ни мало – он заявил о конце истории. Не в апокалиптическом, конечно, смысле, а наоборот – либеральные демократии, мол, настолько распространились в мире, что стали окончательной формой государственного устройства, и в социокультурном смысле человечеству эволюционировать больше некуда. Выход книги по времени совпал с развалом СССР, что косвенно подтверждало выводы ученого.
Люди постарше хорошо помнят девяностые годы прошлого века. В России это были голодноватые, но безумно интересные, полные надежд времена. Западный мир, сбросив оковы холодной войны, с удвоенной энергией занимался производством своей любимой прибавочной стоимости. С советской угрозой было покончено, обветшалое коммунистическое пугало покоилось на исторической свалке, демократия уверенно шагала по планете, буржуазный мир безмятежно роскошествовал, и слава профессора Фукуямы росла день ото дня.
Пришли иные времена. После 11 сентября 2001 года слово «терроризм» прочно вошло в список самых употребимых. Оказалось, что в мире не все происходит так, как предполагали ученые, даже самые талантливые. Оптимистическое «нет ничего практичнее хорошей теории» сменилось пессимистическим «все теории стоят одна другой». Что поделать, и к эйфории, и к унынию склонны не только отдельные индивидуумы, но и целые народы, и даже человечество в полном составе. А также к бесконечным переменам настроения, необоснованному оптимизму и банальной трусости. Как сказал поэт, люди таковы, каковы они есть, и больше никаковы.
Стройная теория Фукуямы затрещала по швам. Как оказалось, у человечества, помимо либеральной демократии, есть и другие пути развития. Получивший несколько ударов фундаментальный ислам, тем не менее, не отказался от идеи всемирного халифата. Как всегда на переломах истории пробудились от спячки неотроцкисты и отправились на историческую свалку реставрировать коммунистическое пугало, как Адам Козлевич развалившуюся «Антилопу-Гну». Но убедительнее всех выглядели сторонники «сильной руки». ВВП авторитарного Китая рос на 10-12% в год. Поднималась с экономических колен путинская Россия. Вспомнили и то, что Ли Куан Ю – создатель сингапурского экономического чуда – был вполне себе авторитарным правителем, который ограничивал гражданские свободы и деятельность политических оппонентов, контролировал СМИ и запрещал акции протеста. Фукуяму стали обвинять в профнепригодности.
Под натиском оппонентов уважаемый профессор слегка сдал назад. Для начала он отмежевался от американских неоконсерваторов. Этим шагом ему хотелось подчеркнуть, что демократическая идея привлекательна сама по себе и не нуждается в насильственном продвижении с использованием экономической и военной мощи США. Далее Фукуяма постепенно признал, что авторитарные государства, вроде Китая, представляют собой реальную альтернативу либеральной демократии, хотя раньше считал их нежизнеспособной формой правления, неким перевалочным пунктом на пути к светлому либерально-демократическому будущему человечества. Да и саму либеральную демократию он объявил лишь одним из проявлений общей цивилизационной модернизации.
Конечно, признание очевидного и корректировка взглядов соответственно реалиям времени требует от ученого определенного мужества. Гибкость позиции однозначно привлекательнее упорного следования закостенелой догме. Если, конечно, это не лукавство и не банальный конформизм. Разумеется, у авторитаризма есть свои сильные стороны. Например, способность быстро принимать решения, минуя бюрократические процедуры. Возможность концентрировать большие ресурсы для решения крупных задач. Но для того, чтобы это признать, не нужно быть большим ученым. Научная интуиция заключается не в констатации реалий, а в попытке заглянуть в будущее, в построении гипотезы развития, пусть и не стопроцентно верной. И с этой точки зрения есть смысл отстаивать хорошо продуманные, выношенные идеи, а не двигаться в фарватере повседневных событий.
Ресурс авторитаризма, как системы запретов, ограничен по определению. На примере России и Китая хорошо видно, как он вырабатывается. Экономический всплеск нулевых годов сменился умеренным ростом десятых и замедлением двадцатых. Для любого развития требуется свобода; чтобы это понимать, не обязательно быть экономистом. И здесь без пресловутой либеральной демократии просто никак. И главное - экономика это только одна сторона человеческого бытия. Авторитаризм порождает гораздо более страшные явления, чем экономический застой. Например, когда потерявший связь с реальностью правитель в XXI веке в центре Европы запросто идет войной на соседнее государство. Вот просто берет и идет, только потому, что ему захотелось переделать мир в соответствии с собственными представлениями о справедливости.
За этим следует неизбежный крах. В случае России мы увидим это в исторически обозримом будущем. Китай не так экспансивен, как Россия, и председатель Си не делает таких резких движений, как его ополоумевший российский коллега. Но и он, похоже, не собирается уходить со своего поста в положенный конституцией срок. Как все будет развиваться в Китае дальше – бог весть. Но власть любого узурпатора, очевидно, выглядит более архаичной по сравнению с властью избранного правительства, а значит, единоличной форме правления неизбежно наступит конец. Просто для этого потребуется немного времени – сотня-другая лет. По историческим меркам – миг. Поэтому профессору Фукуяме не стоит торопиться пересматривать свой постулат о конце истории. На примере России этот конец вполне очевиден. Была сделана попытка искусственно повернуть историю вспять, и эта попытка проваливается на наших глазах. Это происходит убедительно, выпукло, трагически красиво, как в голливудском фильме-катастрофе. Авторитаризм, дошедший до стадии деспотии, начинает пожирать себя сам и становится очевидным, что никакая он не альтернатива либеральной демократии.
Похоже, вторжение российских войск в Украину укрепило Фукуяму в его базовых идеях. Он назвал это «большим ударом по авторитарным популистам в мире», поскольку «авторитаризм перерос в ужасную бойню». Заглядывая в будущее, ученый предположил, что «вызовы не закончатся на Путине». «Там еще Китай ожидает в свое время и целая куча более мелких диктаторов по всему миру», - напомнил профессор. И выразил надежду, что «будут созданы механизмы сотрудничества, которые помогут демократиям снова помогать друг другу».
Звучит, конечно, красиво. Но этот тезис вплотную примыкает к позиции американских неоконсерваторов, от которой Фукуяма так яростно отрекся. С одной стороны, использовать экономическую и военную мощь для продвижения демократии конечно нехорошо. Но как прикажете обуздать зарвавшегося диктатора кроме как жесткими экономическими санкциями и силой оружия? Плевать он хотел на «механизмы сотрудничества», на абстрактные права человека, на туманные либеральные ценности и прочую лабуду. Если его не остановить, он сожрет Украину и двинется дальше. Как это происходит, все хорошо знают. Сравнение с Гитлером уже успело набить оскомину.
Мы продолжаем следить за творчеством Фрэнсиса Фукуямы. При всех обстоятельствах его идея «конца истории» остается вполне актуальной. Во всяком случае, Владимир Путин нарвался на этот конец со всей очевидностью.
