У нас в Крыму День соборности всегда был виртуальным. Праздник, отсылавший к чему-то очень давнему, недолгому и исторически обреченному. Вплоть до 2014-го. Который стал нашим 1991-м.
В 1991-м мы не сбегали из тюрьмы. Мы получили свободу потому что тюрьма развалилась. В отличие от Польши у нас не было «Солидарности». В отличие от Литвы – «Саюдиса». Национально-освободительный путь пришлось проходить постфактум - уже после появления нового государства на карте.
Реальное обретение независимости случилось лишь в 2014-м. События Майдана, аннексия Крыма, вторжение на Донбасс – это и есть наш 1991-й. Мы просто опоздали на четверть века.
Политическая нация – та самая, которой нет дела до окончаний ваших фамилий и языка ваших колыбельных – стала появляться на улицах Киева зимой 2013-го. Оказалось, что «украинский мир» - который не про «кровь и почву», а про ценностное – реален. Что Россия больше не имеет монополию на ценностное в постсоветском океане этнического.
Символы всегда полисемантичны. Каждое поколение само решает, каким содержанием их наполнять. Пять лет назад лозунг «Слава Украине – героям слава» принадлежал националистам, а сегодня он стал общегражданским. А апелляция к «героям» отсылает уже не столько к Крутам, сколько к Небесной сотне и солдатам в окопах на востоке.
Точно так же и День соборности – он ведь уже не столько про Акт воссоединения УНР и ЗУНР, сколько про нынешнюю страну. Которая выстояла, хотя по всем расчетам Кремля не должна была.
В итоге, мы сегодня договариваемся о собственном прошлом. Создаем новое символическое. Отправляем в утиль пропаганду ушедшей в небытие империи. Спорим о будущем куда чаще, чем о минувшем. Мы попросту переигрываем свой собственный 1918-й.
Да, мы еще не выиграли войну. Да, у нас бывают рецидивы. Да, мы нередко продолжаем спорить о том, чему равно дважды два. Но ничего более субъектного в новейшей украинской истории еще не было.
