Какое-то утро!
Я думаю, нет смысла делать традиционный дайджест новостей, которые вы могли пропустить, правда? Я думаю, большинство из вас вчера прочитали все новости, которые могли.
На момент, когда вы это читаете, с момента нападения прошло больше 48 часов — тех самых, самых важных и сложных. Прошёл первый шок, прошла растерянность, и я надеюсь, большинство из вас как-то приспособилось к новой реальности. Говорят, что дальше будет легче.
Мир вокруг нас изменился очень сильно за считанные часы и дни. Теперь полиция учит нас, как правильно готовить коктейли (не забыв про пенопласт, наконец-то!), а нацгвардия поощряет его применять. Президент Зеленский всё ещё держится лучше, чем мы ожидали. И я сейчас напишу слова, которые, не думал, что когда-нибудь составлю в этом порядке:
Держись, братишка. Ты наш президент, и я не ударю в спину, пока ты борешься за страну.
К чему я настоятельно призываю всех уже не первый раз. Сейчас правда не время, и нет смысла рассуждать о том, кто и что сделал не так в прошлые годы или даже месяцы. Вы можете его любить или ненавидеть, но сейчас каждый раз, когда вы его кроете матюками, вы не помогаете стране. По крайней мере, не той.
Наш мир никогда не будет прежним, что бы не происходило дальше. Отдельно мне хотелось бы отметить раздачу оружия теробороне и чуть ли не всем желающим по паспорту и ИНН. Это, конечно, был номер, если всё было так, как рассказывают в соцсетях. Я бы сказал, это был такой номер, который несомненно принёс бы победу на конкурсе капитанов. (Простите, это сильнее меня.)
Конечно, раздачу оружия жителям города можно истолковать как жест отчаяния — мол, некому защищать. Но только это ещё и жест доверия. Очень большого доверия. Обладая развитой фантазией, можно представить такое в Техасе или Массачусетсе. Представить такое в Казани или Екатеринбурге, конечно, не получается. (Впрочем, конечно, и в Киеве такое представить было сложновато неделю назад.) До сих пор мы не слышали о мародёрстве или грабежах в Украине от украинцев — надеюсь, что и не услышим.
Я пишу это всё в полночь, и совершенно не представляю, чем закончить, и что из написанного будет актуально утром, и вообще — что будет утром. Но я верю, что утро будет, и мы будем, и Киев будет, и потом будет день — ведь как говорил солдат Швейк, ещё ни разу не было, чтобы хоть как-нибудь да не было.
