Уход Александра Лукашенко с поста президента не заставит Москву отказаться от идеи контроля над Белоруссией. Более того, Кремль обязательно попытается использовать смену режима в своих целях
Псковская дивизия ВДВ все еще может оказать «братскую помощь» Александру Лукашенко. Но в тот момент, когда президент Белоруссии — с каждым днем все более бывший — произнес заветные слова «передача власти», вероятность того, что Россия пойдет на это, существенно снизилась. Передача власти, может, по словам Лукашенко, произойти после принятия новой Конституции. Ясно, что это попытка оттянуть время. Ясно, что никакую Конституцию он принимать не собирается. Ясно, что люди ему не поверят. Но все же это пусть и микроскопический, но сигнал — власть Александра Григорьевича больше не может опираться только на ОМОН.
Это, несомненно, победа народа Белоруссии. Это победа Светланы Тихановской, которая с каждым днем все ближе к президентскому креслу в минском Дворце республики. Это также победа правительств Литвы и Польши, которые с самого начала поддержали право белорусского народа на честные выборы. Для кого это не победа? Прежде всего, для большинства остальных стран Европейского союза, власти которых ждали почти десять дней, чтобы собраться на саммит и обсудить происходящее в Минске и других городах. И это точно не победа для Путина. Как бы он лично ни относился к Лукашенко, неминуемое падение ближайшего союзника российского режима — это чувствительный удар по самолюбию и чувству защищенности Владимира Владимировича. В том числе и потому, что на улицах Минска и других городов Белоруссии люди опровергли расхожий кремлевский аргумент 2014 года: «Если бы Янукович был пожестче с протестующими, никакой Майдан не победил бы!» Оказалось, что жесткость — не панацея для диктатур.
Теперь Путин, скорее всего, готовится к новому и в каком-то смысле более серьезному этапу борьбы за Белоруссию. Когда Лукашенко уйдет (а это становится все более вероятным), Кремлю предстоит много дел по вмешательству в белорусскую политику и сохранению Минска в своей сфере влияния. Сегодня для Кремля Белоруссия — еще более важная страна, чем Украина, что уже само по себе достижение белорусов.
Помимо ВДВ, которые всегда находятся в боевой готовности, у Путина есть другие инструменты воздействия на ситуацию в официально союзном государстве: средства (если считать состояния подконтрольных Путину олигархов — почти безлимитные), пропагандистская машина, спецслужбы с их белорусской агентурой и экономическая зависимость Белоруссии от поставок российских энергоносителей, а теперь и от Росатома, который построил и будет помогать эксплуатировать Островецкую АЭС на границе с Литвой. К этому нужно приплюсовать членство Белоруссии в Евразийском экономическом союзе и Организации Договора о коллективной безопасности.
Все эти инструменты Кремль задействует для решения нескольких задач. Во-первых, для сохранения жизни, свободы и безопасности Александра Лукашенко. Его уход неизбежно нанесет удар по репутации Путина как главного в мире специалиста по оказанию помощи авторитарным режимам. Тем более нужно вдвойне убедительно продемонстрировать, что «Москва своих не бросает», и постараться не создать нежелательный прецедент. Ведь белорусские события окажут серьезное воздействие на внутрироссийскую политику. Не только потому, что россияне могут заинтересоваться протестным опытом рабочих «Белаза», почтовиков и актеров минских театров, но во многом из-за того, какое впечатление «потеря» Белоруссии может произвести на российскую верхушку, какой бы слабой и сервильной она сегодня ни казалась.
Во-вторых, Путин сделает все, что в его силах, чтобы воспрепятствовать радикальным изменениям в белорусском госаппарате и силовых ведомствах. Нынешнее чиновничество тысячью нитей связано с российским. Именно оно, включая многочисленных людей в погонах, обеспечивает функционирование единой системы противовоздушной обороны двух стран и единой системы пограничного контроля.
В-третьих, Кремль будет работать на продвижение максимально лояльного кандидата на пост президента Белоруссии на новых грядущих выборах. Москва заинтересована в создании иллюзии достаточной свободы и демократии, чтобы Европейский союз и США переключились с белорусской ситуации на другие проблемы. Но важно это сделать так, чтобы в Минске вдруг всерьез не задумались о коррекции внешней политики и о сближении с ЕС.
В-четвертых, скорее всего, Москва, поддержит идею экономических реформ и особенно приватизацию предприятий Белоруссии — в расчете на скупку белорусских госпредприятий специально делегированными Москвой олигархами. Кремль попытается взять экономику Белоруссии под контроль и свести на нет любые попытки движения страны в западном направлении. Трудности и социальные проблемы при проведении преобразований в экономике Белоруссии — отставшей даже по сравнению с Россией и Украиной — неизбежны. Все это даст Москве дополнительные инструменты влияния на правительство в Минске и белорусское общественное мнение.
Проблема Кремля в том, что белорусы — соседи ЕС и, как я уже писал, не понаслышке знают о жизни в соседних Литве и Польше. В беседе со мной популярный белорусский блогер Максим Мирович поделился таким мнением: «Абсолютное большинство белорусов, причем далеко не только политически активных, прекрасно относятся к Евросоюзу, хотели бы более тесного сотрудничество с ним, а в перспективе — членства в ЕС. Ментально, территориально и исторически Белоруссия — часть Европы. Она бы уже давно была в Евросоюзе, если бы не устраиваемые нынешними властями преграды для этого». В последнем предположении лично я уверен не до конца. Но то, что в Москве этот сценарий просчитывают, сомнений нет. Одновременно Мирович полагает, что «Путин не будет повторять в Белоруссии один-в-один украинский сценарий — это попросту невозможно, так как у нас иные реалии и иная ситуация».
Восстание против Лукашенко стало для Брюсселя и Вашингтона неожиданностью. В какой-то степени привычка считать Минск частью сферы влияния Москвы никуда не исчезла. Правда, Белоруссия формально является членом «Восточного партнерства» ЕС, наряду с Грузией, Молдовой, Украиной, Азербайджаном и Арменией. Однако сотрудничество между Минском и Брюсселем в этой сфере минимально.
Если ЕС вдруг предложит Белоруссии соглашение об ассоциации, наподобие заключенного с Украиной, Путин увидит в этом покушение на свою сферу эксклюзивных интересов и отреагирует жестко. Он надеется на то, что в столицах Евросоюза, как всегда, найдется достаточно громких и авторитетных голосов, которые призовут Союз «не раздражать Россию» и «учитывать геополитические реалии». Это эвфемизм, означающий неформальное согласие с тем, что постсоветское пространство — зона влияния Москвы.
И некоторый шанс на успех у «плана Путина» по удержанию Белоруссии есть. Его главный расчет будет строиться на том, что Европейский союз (да и США периода выборной кампании и возможной смены администрации), скорее всего, не смогут долго концентрироваться на происходящем в Белоруссии. Им будет достаточно формально демократических выборов, чтобы сразу переключить внимание на вакцинирование от коронавируса, ситуацию в Ливии, права палестинцев или борьбу за права ЛГБТ в Польше.
Путин выложится по-настоящему ради победы в «битве за Белоруссию». Но сначала предпримет максимум усилий для того, чтобы она даже не начиналась и Запад признал его выигрыш еще до начала сражения.
