Из света в тень перелетая - Алексей Васильевич Петренко

Из света в тень перелетая - Алексей Васильевич Петренко

Алексей Васильевич Петренко родился 26 марта 1938 года в Черниговской области, в обычной крестьянской семье — бедной и трудолюбивой. Еще в детстве изумил родителей, заявив, что на земле работать не хочет — хочет служить сцене. Для родителей-крестьян это стало шоком, но они мудро не стали этому препятствовать.

Алексей долго не мог поступить в театральный — провал за провалом. Наконец поступил в Харьковский театральный. После Харькова были Запорожский и Мариупольский театры, и в Мариуполе (тогда он назывался еще Ждановым) молодого актера заприметил Игорь Владимиров, худрук Театра им. Ленсовета. Так Петренко оказался в Ленинграде. Сейчас мало вспоминают о том периоде в творчестве Петренко, а жаль — например, его Свидригайлов в Театре им. Ленсовета был совсем особенный — не брутальным мерзавцем, а по-медвежьи неуклюжим, немного наивным, даже как-то по-детски, вызывающим не омерзение, а неожиданное сочувствие.

Вообще его герои, казалось бы, брутальные по натуре, часто отличались детской неуклюжестью — таким был его Сатин в пьесе «На дне» в Московском Театре-21 и потом — в экранизации пьесы, таким был генерал Радлов в михалковском «Сибирском цирюльнике». Он даже Сталину, которого сыграл два раза — в «Пирах Валтасара» и в сериале «Вольф Мессинг», — умудрился придать наивности. Он словно метался между светом и тенью. Петренко как будто стеснялся своего размаха, своей мощи — физической, актерской, — пытался прикрыть ее тонким слоем слабости.

Массовый зритель узнал его поздно, в 80-е, когда сняли наконец с полки «Агонию» Элема Климова. Роль Григория Распутина стала для Петренко переломной — его наконец признали как большого киноактера — и предложения пошли косяком. Он играл много и охотно, он терялся без ролей, скучал и тосковал, поэтому соглашался порой и на проходные роли. А Распутин у Петренко получился выдающийся, не было такого больше на экранах, сколько ни пытались сыграть этого загадочного старца, во многом определившего ход истории России. Кстати, мысль взять Петренко на роль Распутина пришла Элему Климову, когда он увидел «Преступление и наказание» в Театре им. Ленсовета. Было что-то общее у этих двух персонажей — порочность, отчаяние, презрение к чужим жизням и судьбам. И неожиданная растерянность перед жизнью — «что я сделал не так?!» И такой же чеховский Фирс во мхатовском «Вишневом саде»: «Человека забыли» — с недоумением, не с обидой даже.

И при этом даже в стареньком Фирсе такая была заложена мощь, такой размах, что удивляешься — как можно его столько лет прятать за лакейским смирением? Кажется, всем героям Петренко было тесно в кадре и на сцене — это был размах, это была игра даже не «до полной гибели всерьез», а где-то еще глубже, еще дальше.

Алексей Васильевич держался подальше от политики, не вмешивался в нее. Но, как известно, политика любит вмешиваться сама. Так вот: те, кто позволяет себе дурно говорить об Украине, просто не слышали, как Петренко поет украинские песни. Жаль, что таких — большинство.

Екатерина Барабаш