Изображение молодого человека, повернувшегося спиной и держащего в руках большой нож с надписью на итальянском «Devi combatterli» («Вы должны сражаться с ними») мелькало в конце августа в Telegram, любимом коммуникационном приложении Исламского государства (ИГИШ). Это было воззвание к «волкам-одиночкам» убивать итальянцев. Оно было воспроизведено на веб-сайте Site Intelligence Group, которая следит за сообщениями о джихадизме, спустя несколько дней после того, как в Сети появились видеоролики, на которых связанные с ИГ партизаны на Филиппинах разграбляют римско-католическую церковь и разрывают в клочки фотографию Папы Франциска.
«Вы - кафир [неверные]. Помните об этом, - говорит человек в маске, тыча пальцем в камеру. - Мы будем в Риме, иншалла [даст Аллах]». Его угроза с расстояния 10,000 км может показаться надуманной. Но тягу джихадистов к священным местам западного христианства надуманной не назовешь.
Удивительно, но в Италии не произошло еще ни одного смертоносного джихадистского теракта, в отличие от Великобритании, Франции, Германии и Испании - а это подрывает аргумент в пользу связи между нелегальной иммиграцией и терроризмом (в первой половине 2017 года на Италию пришлось 82% несанкционированных прибытий в Европу).
Самым ярким объяснением итальянской исключительности можно назвать предположение, что итальянская мафия подспудно держит джихадистов на расстоянии. Изъян этой идеи, говорит Артуро Варвелли из Миланского института международных политических исследований, в том, что итальянские гангстеры более активно контролируют юг, тогда как на севере живет значительное большинство местных мусульман.
«В какой-то степени причина в мафии, - говорит старший сотрудник правоохранительных органов. - Но не в том смысле, в каком думает большинство». Борьба с организованной преступностью в Италии дала полиции большой опыт в отслеживании сплоченных целевых групп. Эффект был закреплен успешной кампанией по пресечению левых и правых террористов, устроивших настоящий хаос в Италии в 70-х и 80-х. Организованная преступность и терроризм также стали причиной экспансивного подхода судей к выдаче ордеров на прослушивание телефонных разговоров и электронное наблюдение за разговорами подозреваемых. Недавняя история Италии также может объяснить ее жесткий подход к апологетам терроризма.
24 сентября, когда «Боинг-737» вылетел из аэропорта Болоньи и направился в столицу Албании, Тирану, на его борту был 209-й с начала 2015 года человек, выдворенный из Италии за «религиозный экстремизм». 22-летний мусульманин был задержан за попытку убедить верующих не входить в церковь. Он находился под постоянным наблюдением полиции с момента первого задержания в 2016 году.
Но, как подтверждают итальянские правоохранительные органы, у них меньше подозреваемых, чем у их французских и британских коллег, и лишь отчасти потому, что большая их часть была депортирована. Исследование, проведенное Американским национальным бюро экономических исследований с использованием цифр с 2014-2015 годов, показало, что в числе «иностранных боевиков» ИГ лишь 87 итальянцев (а также 760 британцев и 2,500 французов: все три страны имеют сходный состав населения). Это, объясняет Варвелли, произошло по двум причинам. Во-первых, лишь горстка иммигрантов-мусульман из Италии относятся ко второму поколению, наиболее восприимчивому к радикализации (0,3% итальянских жителей - иммигранты второго поколения, 3% в Великобритании и 3,9% во Франции). Во-вторых, в Италии нет мусульманских гетто. И третья причина – когда Аль-Каида была оплотом джихадизма, она сделала Италию своей материально-технической базой в Европе.
